Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Пензенские байки, предания и рассказы, содержание которых нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Пусть присутствуют на форуме в виде легенд, ведь и они могут стереться временем

Модераторы: expedA, expedT

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 16 июн 2022, 19:03

Дмитрий Кавунский » Сегодня, 00:07

Не хватает и самих фотографий скульптуры, которую недавно установили в городе близ улицы Московской - Пензяк толстопятый

Изображение

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 23 июн 2022, 17:29

Добрый день! В антикварном магазине обнаружил невзрачную фотографию. На ней изображен небольшой лаптевый базар на окраине села у проезжей дороги. В марте месяце крестьяне, которые плетут лапти, вывозят свой товар на продажу. Среди покупателей много перекупщиков. Лунинский район.
Изображение


Лапти - один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки (этим устройством мастера увеличивают щель между слоями ячеек плетеного изделия для облегчения продергивания лент) археологи находят даже в раскопках неолитического периода.
В лаптях условно выделяют следующие участки: пятка, «головка (головяшка)», «дол (дно, подошва)», «бочки (бока, борта, берцы)», и «проушины (отверстия)» в бочках для продевания ремней-обор.

Иногда лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: «пятерик», «шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти. «Одни лапти плели в пять полос лыка, или строк, - то были пятерики; сплетенные в шесть строк - шестерики и в семь - семерики, пору изнашивал в одну неделю не меньше двух пар лаптей», - свидетельствовал известный до революции писатель и этнограф С.Максимов.

По технике плетения различают лапти прямого, косого и смешанного плетения.

ЛАПТИ ПРЯМОГО ПЛЕТЕНИЯ

К лаптям прямого плетения относятся «коверзни» (русские северные губернии), «крестовики» (Смоленская губерния), «рачки» (покосные лапти). Все они, называясь по-разному, имели одну общую форму с лаптями украинскими, белорусскими, прибалтийскими, западнославянскими.

ЛАПТИ КОСОГО ПЛЕТЕНИЯ

Лапти косого плетения изготовлялись обычно на колодках для правой и левой ноги, и плести их начинали с пятки. Этнографы выделяют несколько типов лаптей косого плетения. «Новгородские» берестяные с высоким задником. Второе название - «верзни»:
«Московские» (великорусские)
Для них характерны хорошо выплетенные круглые «головки», высокие берцы, и толстые задники.

ЛАПТИ СМЕШАННОГО ПЛЕТЕНИЯ

Лапти смешанного плетения (татарские, чувашские, марийские) – лапти, у которых подошва косого, а головка прямого плетения. Плелись без различия для обеих ног. Встречались у русских в Нижегородской, Вятской, Пермской, Казанской и других губерниях.

С лаптями носили обертки, которые крепились на ногах с помощью обор (завязок). Обёртки имели различные названия – «онучи», «портянки», «поголёнки», «наголенники», «обмотки», «завои», «наберцы». Они представяли собой полотнище белого холста длиной от 60 см. до 3,5 м., и шириной около 30 см. Зимой обертывали стопы и голени суконными (суконками), а летом холщевыми онучами. В зимнее время при ношении лаптей, для лучшего согревания ног, прежде чем закреплять онучи, стопы обкладывали сухим сеном.

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 28 июн 2022, 14:26

Добрый день! Время бежит, то, что укоренилось в народе, не скудеет в мудрости, а обогащается новыми красками и содержанием.
Изображение

Участник
Аватар пользователя
Сообщений: 243
Зарегистрирован: 04 дек 2019, 21:07
Имя: Дмитрий

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение Дмитрий Кавунский » 03 июл 2022, 16:47

Сегодня сделал свою фотографию
Вложения
Безымянныйн.jpg

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 17 июл 2022, 19:44

Добрый вечер! Сегодня посетил праздник села Старая Яксарка, где на выставочном столике Шемышейского краевдческого музея были представлены лапти для мокрой погоды.
Изображение

Изображение



Добавление от 26 01 2023 года.
Изображение

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 02 сен 2023, 14:06

Добрый день! Изучая историю, я пришёл к мысли, что выражение "В России две беды - дураки и дороги" создано искусственно, как по-доброму сказала мне бабушка из деревни Волхон-Умет - нерусью. Беда у нашего многонационального народа одна, и она упоминается вскользь, невзначай в небольшом образчике живой обиходной русской речи, которую нам подарил Сергей Васильевич Максимов (1831-1901 гг.) в своей книге "Крылатые выражения" (СПб1890 г.)
Изображение

Источник[url]:https://vk.com/doc394061523_490952993 hash=NOpGcwZYOh3GbGsw4fN4aNWuW9XHFskFsvmet7cftng[/url]
Советую скачать и почаще заглядывать в неё.
Я о чём? О дураках и дорогах. Так вот, есть в народе очень интересное выражение: "КАЗАНСКАЯ СИРОТА". Если описывать это выражение нашим простым современным языком, то всё ясно.
Вот, к примеру, как это выражение объясняет Владимир Жестков в прозе.ру:
Ну, действительно, как объяснить, что означает "сирота казанская"? Её иносказательный смысл ясен и понятен:
- Ну, что ты канючишь, как сирота казанская?
Такую фразу я сам, бывало, говорил тем, у кого вроде бы всё в порядке, всё у них есть, а вот ноют и выпрашивают ещё что-нибудь, прикидываясь обделёнными и несчастными.
Говорить-то говорил, а вот происхождения этого выражения не знал, как, думаю, многие и до сих пор не знают. Вот и давайте разберёмся, откуда оно появилось и что означало.
Но прежде всего, постараемся понять, что в древности означало слово "сирота". Сейчас-то ясно, это человек, чаще всего ребёнок, оставшийся без попечения близких родственников, как правило, потерявший одного или обоих родителей. А вот в древности это понятие имело и другой дополнительный смысл – человек бедный, неимущий, оставшийся без средств к существованию.
Попытаемся перенестись в далекий 1552 год от Рождества Христова. Огромное русское войско осадило столицу Казанского ханства, которое непрерывно досаждало Руси своими опустошительными набегами. Окрепшему русскому государству было необходимо ликвидировать этот, мешающий нормально развиваться, осколок некогда могущественной Золотой Орды.
Против своих соотечественников выступило и много татарских дружин. Как правило, в большинстве своём во главе таких отрядов стояли многочисленные дети татарских мурз, которых, по их мнению, обделили при дележе родительского имущества. Немало подобных было и в осаждённом городе. Русский царь, умело играя на жажде власти и денег, пообещал всем тем, кто перейдёт на его сторону, княжеские титулы, деньги, имения, в общем, полный почёт и уважение. Это во многом решило исход осады в пользу русского войска.
Часть из этих новоиспечённых русских князей, остатков казанской элиты, осела при русском дворе, где они настолько часто жаловались на свою незавидную жизнь, выпрашивая для себя всё новые и новые милости, что так и остались в истории с ироническим прозвищем "казанские сироты".
Ну и напоследок вспомним Карабаса-Барабаса из прекрасного художественного фильма "Приключения Буратино", особенно ту сцену, где он просил у полицейского начальника помочь несчастному сироте. Для меня именно этот литературно-киношный герой является тем, кто прикидывается обиженным, несчастным, чтобы разжалобить кого-нибудь с корыстной целью. Вот этот самый Карабас-Барабас и является одной из наилучших иллюстраций этого любопытного понятия – сирота казанская.


Но если ознакомиться с понятием "Казанская сирота" через простую обиходную речь, воссозданную С.В.Максимовым, то открывается совсем другая картина наших бед.
КАЗАНСКIЯ СИРОТЫ.

«Казанскiй сирота», а равно и «нищiй» изъ того же мҍста, какъ московскiй жуликъ и петербургскiй мазурикъ—типъ особенный и самостоятельный. Это—не тотъ сирота, который, оставшись безроднымъ и круглымъ, жмется и прячется по угламъ, чтобы не замҍтили, не задҍли и не обидҍли. Онъ робостью и смиренствомъ вызываетъ сердобольную слезу, и въ безпомощномъ положенiи всегда находитъ покровителей. Въ самыхъ бҍдныхъ деревушкахъ, которыя сами стоятъ безъ покрышки, эти бҍдняки съ голоду не умираютъ, потому что «за сиротою самъ Богъ съ калитою»,—съ тҍмъ мҍшкомъ, со сборнымъ подаянiемъ, который сталъ историческимъ именемъ еще съ 1340 года, со смерти перваго московскаго князя Ивана Калиты.
Казанскiй сирота — назойливъ и докучливъ: отъ него не отвяжешься. Отъ другихъ его всегда можно отличить по особому мундиру и ухваткамъ. При внҍшнихъ признакахъ отмҍны, онъ притомъ совсҍм не сирота и не нищiй, а такимъ лишь прикидывается. Онъ — плутъ нагольный и образцовый притворщикъ: нищенствомъ и попрошайствомъ онъ простодушно промышляетъ, какъ подобные ему пензенскiе калуны, клепенскiе (смоленскiе) мужики и вҍдомые всему московскому люду и русскому мipy воры и сквозные плуты — гуслицкiе нищеброды. Разница у казанскихъ съ этими лишь только въ мҍcтностяхъ промысла: казанскiе «Волгамъ шаталъ, базарамъ гулялъ», и всҍ князья, не безъ достаточныхъ однако на то причинъ и основанiй.
Большею частiю они — потомки бывшихъ казанскихъ мурзъ «плешь-мурзы-Булатовичи»,живой остатокъ старинныхъ временъ и ходячiе исторические документы. Ихъ породило и забаловало московское угодничанье, считавшее своею обязанностiю ихъ ласкать и приваживать не только въ первыя времена по завоеванiи всҍхъ татарскихъ царствъ, но и въ позднҍйшiя, когда совсҍмъ уже «отошла татарамъ пора и честь на Русь ходить». Еще царь Алексей Михайловича полагалъ обязательствомъ и долгомъ для себя награждать этихъ плутовъ и попрошаекъ свыше всякихъ мҍръ, особенно, если мурзы рҍшались перемҍнить вҍру. Въ историческихъ актахъ много такихъ примҍровъ. Вотъ одинъ изъ довольно обычныхъ.
Въ 1640 году задумалъ креститься Бiй мурза, Корель мурзинъ, сынъ Исуповъ. Его сейчасъ же поспҍшили назвать: «княземъ Иваномъ» и наградили царскимъ жалованьемъ «для крещенья», какъ бы въ задатокъ, около 250 тогдашнихъ рублей. Потомъ, когда былъ посланъ «подъ началъ», т.е. приготовиться къ крещенiю въ монастырҍ у особаго старца, ему дали жалованье за подначальство: «28 рублей 32 алтына 2 деньги». Затҍмъ онъ видҍлъ государевы очи и челомъ ударилъ послҍ крещенья». А за то даны ему изъ серебра: кубокъ, стопа, братина и ковшъ, «шуба атласъ золотной на соболяхъ, пугвицы серебряны золочены, шапка горлатна, атласъ золотной, бархатъ червчатъ; камка куфтерь желтая да лазоревая, да кармазинъ, 40 соболей въ сорокъ рублей, денегъ 150 рублей; съ конюшни жеребецъ аргамачей сҍръ съ конскимъ нарядомъ: цҍна жеребцу 60 рублевъ, конскаго наряду 91 рубль 18 алтынъ». Стоилъ этотъ крещеный татаринъ всего 905 рублевъ и 18 алтынъ съ деньгой. Да сверхъ того на всю жизнь обезпеченъ поденнымъ кормомъ и питьями въ достаткҍ, а на послҍдующее потомство помҍстнымъ окладомъ 1,200 четвертей да деньгами 150 рублей. Черезъ четыре года (въ 1644 году) князя Григорья Сунчалеева Черкасскаго наградили при крещеньи еще щедрҍе, потому что «изволилъ крестить самъ великiй государь царь и великiй князь Алексҍй Михаиловичъ всея Россiи». «А купҍль была обита кругомъ сукномъ червчатымъ настрафилнымъ, по краемъ у тое купҍли и въ купҍль впущено того-жъ сукна 1/4 аршина, а около купҍли запонъ атласъ желтъ 4 рубли 2 деньги».
Этотъ стоилъ 969 руб. только при одномъ челобитьҍ на царскихъ очахъ. Не забудемъ при этомъ, что въ тҍ времена русскiй лекарь получалъ, напримҍръ, государева жалованья въ годъ 9 рублей да 2 алтына въ день столовыхъ, что составляетъ въ годъ всего до 30 руб.
Расплодились казанскiе нищiе,—завелся у нихъ и суевҍрный, но злой обычай, выраженный короткимъ и непонятнымъ изреченiемъ «приткнуть кому грошъ». Это значитъ, по примҍру казанскихъ нищихъ, воткнуть въ избу, на зло богачу, эту мъдную монету съ яснымъ разсчетомъ и прямымъ жeлaнieмъ, чтобы тотъ разорился и захудалъ.
Какъ историческiй продуктъ, въ житьҍ-бытьҍ русской земли крещеные татары предвосхитили милости и щедроты отъ православныхъ грековъ, которые столько же до тҍхъ самыхъ поръ были навязчивы и назойливо лҍзли въ Русь и также изъ поваженнаго попрошайства сдҍлали плутовскую спекуляцию. Осколки отъ тҍхъ и другихъ сохранились на Руси и до нашихъ дней въ видҍ казанскихъ сиротъ и iерусалимскихъ сборщиковъ на гробъ Господень, гдҍ за «соленаго» грека сталъ сходить настоящй «семисоборный» армянинъ изъ Нахичевани, не дальше. Съ царя же Алексея началось пришествiе нҍмцевъ «Амбурской земли и Цесарской и иныхъ многихъ», съ Петра Перваго — ихъ нашествiе, при Аннҍ — ихъ было густо, а отъ нихъ тошно. Такова историческая послҍдовательность иностранныхъ нашествiй на Русскую землю, несомнҍнно вызвавшихъ поговорку «славны бубны за горами». Впрочемъ, въ виду вҍроятнаго конца ихъ, поговорка эта давно уже перелицована: «звонки бубны за горами, а къ намъ придутъ, какъ лукошко». Не здҍсь ли конецъ?

Выходит, плохо мы знаем наших пензяков. Ведь среди толстопятых встречаются (особенно в наше время :) ) и ПЕНЗЕНСКИЕ КАЛУНЫ Так, мне кажется, после осени 1914 г. и октября 1941 года их стало больше, как
при Аннҍ — ихъ было густо, а отъ нихъ тошно..


Теперь о наших родных толстопятых. Лунинские труженики стали вязать шерстяные носки с двойной пяткой, в память о былой славе здешних мест.
Изображение

Участник
Аватар пользователя
Сообщений: 393
Зарегистрирован: 04 дек 2019, 22:02
Имя:

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение Николай Васильевич » 08 сен 2023, 11:59

Впервые встретил такое, как - пензенские калуны. Поинтересовался и вот:
"Позорный промысел"

Однако существовал в губернии и ещё один весьма специфический вид отхожего промысла – профессиональное нищенство. Родиной его в XIX веке была деревня Аргамаковка (Маковщина, Яковцево) Бутурлинской волости Инсарского уезда, но довольно быстро этот промысел распространился и на другие уезды, особенно Саранский, Пензенский, Городищенский, частично Мокшанский и, естественно, на весь Инсарский. На рубеже столетий профессиональным нищенством занимались жители более 40 населённых пунктов, в числе которых были саранские сёла Архангельское-Голицыно (не путать с селом Архангельское, оно же Голицыно Нижнеломовского уезда), Блохино, Булгаково, Говорово, Зыково, деревни Акшенас, Воробьёвка, Зиновка, Ивановка (Новосельце), Красный Клин (Хардино), Левжа (Богдашкина), Митрофановка (Александровка), Умыс, Языково, инсарские сёла Любятино, Сипягино (Духовское), Ускляй, деревни Аргамаковка (Маковщина), Архаровка (Малая Кисловка), Кошкарёво (Русский Шебдас), Морозовка, Нееловка, краснослободские село Ворона (Дракино, Тощено), деревни Кирляй (Новая Ворона), Черемис (Дракино) и другие.

Рассадником профессионального нищенства считался Саранский уезд, особенно Архангельско-Голицынская волость, где таким ремеслом занимались крестьяне всех селений волости. И это при том, что по реформе 1861 года они получили самый высокий в Поволжье душевой надел. В селе Архангельское-Голицыно, к примеру, ещё в 70-х годах из 300 дворов нищенством промышляли обитатели 200 дворов, а в деревне Акшенас из 120 дворов этим отвратительным цыганским ремеслом не занимались лишь 4 двора. В те годы существовала даже поговорка «Ты просишь, как голицынский нищий», то есть профессионально. И, действительно, голицынские «нищие» делали всё, чтобы выпросить подаяние: и славословили, и в ноги кланялись, и руки целовали, прося «на погорелье», «на рекрут», «на монастырь», «на путешествие в Афон», и погорельцами, переселенцами, слепыми, хромыми, убогими прикидывались, и переодевались в одежду идущих на богомолье монахов или в солдатскую форму, да ещё голову или руку перебинтовывали… Словом, это были настоящие профессионалы, впитавшие притворство, ложь, обман с молоком матери: где голицынский «нищий» не выпросит, другой не берись.

Этих «нищих» обычно называли калунами, калилами, от жаргонного слова «калить» – собирать. Саранский священник А. И. Масловский в 1870-х годах опубликовал две статьи о профессиональном нищенстве и сделал вывод, что «гонит на промысел нищенства одна лень, тунеядство, привычка. Не хочется пахать землю... трудиться и жить землею... Своего апогея, – писал священник, – нищенство достигло после освобождения крестьян, когда крестьяне, натерпевшись помещичьих справ, почувствовали себя свободными: тогда ленивый только не ехал калить».

В погоне за наживой пензенские калилы обходили или объезжали и всю европейскую часть России, и северные губернии, и Сибирь до Иркутска, и Кавказ, и Бессарабию, заходили даже в Персию. Любой географ мог бы позавидовать их знанию местности, писали очевидцы. Они знали все города и дороги, большие и малые, имена и фамилии всех губернаторов и начальников городов и в обязательном порядке становых (полицейских), с которыми им чаще всего приходилось сталкиваться.

Отходники уходили на добычу денег, вещей и продуктов в любое время года, кроме лета, так как понимали, что во время полевых работ крестьянам не до них. Наиболее выгодным было осеннее время, когда у хозяев полны амбары и они довольны закончившимся сельскохозяйственным годом. В это время калилы спешили обойти и объехать все чернозёмные губернии страны. Весь подаренный хлеб, всё зерно разных сортов и видов они немедленно продавали на базарах или знакомым из местных жителей и шли-ехали дальше, а «в голодные годы нищие от дороговизны хлеба только выигрывали, сбывая его по более выгодной цене».

Богатые калилы в одиночку на промысел не ездили, потому что это было малодоходно, и обязательно имели 3 – 10 «подголосков», обычно детей и подростков в возрасте от 8 до 15 лет. Хозяин выбирал в населённых пунктах удобные места и находился в стороне, наблюдая за событиями и советуя калившим, а вечером собирал набранные деньги или продукты. Некоторые хозяева устанавливали детям и сумму сбора за день – до 50 копеек серебром, и если они не приносили столько, то наказывали их, даже избивали. По словам дореволюционных авторов, нередко бывало так, что хозяин, взяв с собой в дорогу двух – трёх мальчиков, возвращался домой один, а дети умирали от болезней.

За сезон, то есть за 8,5 – 9 месяцев, рядовой калила набирал внушительную сумму – 800 – 900 рублей, а у богатых она была в 2 – 3 раза больше. Так что нет ничего удивительного в том, что многие калилы являлись зажиточными людьми. Но далеко не все, потому что, как писал А. И. Масловский, «калуны народ не сребролюбивый, собранные деньги они растрачивают частью на повинности, а больше на вино; еще задолго до родного села калуны начинают пьянствовать на постоялых дворах. По мере приближения к дому пьянство увеличивается, и, наконец, по прибытии домой у них начинается пьяное царство». И ещё: «...едят и пьют сладко, расплачиваются за все щедро и вином поят, сколько кому угодно».

Или вот что происходило после возвращения в село Архангельское-Голицыно. Калилы приходили домой обычно до 8 ноября (старого стиля), к престольному храмовому празднику во имя Архангела Михаила, и начинали кутить. Разгульное гуляние продолжалось полторы – две недели, и над селом день и ночь стояли шум и крики, пьяный гул и песни. Затем накал гулянок стихал, но тем не менее продолжался до выпадения первого снега, до первопутка.

После этого из села снова выезжала длинная череда кибиток, которые по пути разъезжались в разные стороны, потому что гуртом калить было невыгодно. Ёмкие кибитки представляли собой целые лавочки с мелочным товаром, а кто-то обходился котомкой и мешком. К Масленице калилы снова возвращались – и гулянки возобновлялись. Весна была самым бедным временем сбора, поэтому нищенствовать далеко уходили не все, некоторые оставались дома и от безделья ковырялись в земле.

Пензенская губерния была богата на проходимцев-калил. По приблизительному подсчёту, в начале XX века только «хозяев-промышленников» имелось не менее 10 тысяч, а всего нищенством занималось раза в три большее количество попрошаек. С годами нищенство совершенствовалось и развивалось, и о калунах Саранского, Инсарского и Краснослободского уездов знала вся Россия.

Увы, был в губернии и такой позорный промысел…



P. S. В лихие 90-е годы XX века этот позорный промысел возродился, да он и сейчас существует. Особенно в крупных городах, в частности, в Москве, где и молодые, и старые калилы, и мужчины, и женщины с вечно спящими (как правило, чужими, накачанными лекарствами) младенцами на руках промышляют на улицах и в метро. Те, дореволюционные, хотя бы своими ногами обходили всю Россию, а современные напишут на картонке, что собирают средства на операцию больному несчастному ребёнку и стоят (или сидят) целыми днями на одном месте, самое большее – по вагонам метрополитена пройдутся. Ах да, есть ещё «инвалиды»: раздобудут колясочку (наподобие тех, что использовали безногие инвалиды Великой Отечественной войны, отталкивавшиеся от земли руками), согнут и засунут ноги в трусы, перебинтуются как-то по-особому и выклянчивают у доверчивых граждан деньги. А граждане же у нас сердобольные, охотно помогают молодым здоровым проходимцам кудряво жить за их счёт. Ещё на специальных инвалидных колясках разъезжают, кося под участников боевых действий. Или просят деньги на обратный билет домой: мол, приехал в Москву на заработки, но работодатель «кинул», не отдал зарплату, да и документы спёрли, нет возможности добраться до дома… Еще повадились у светофоров промышлять, выпрашивая подаяние у водителей. Про цыган молчим. Те перешли на более прибыльный бизнес, позволяющий строить пышные дворцы...

Прав был саранский священник А. И. Масловский, чьи слова Евгений Иванович Саляев привёл в своих очерках, что только лень, тунеядство толкают бесчестных людей на мерзкий по своей сути промысел. И ещё непомерная наглость!.

Евгений САЛЯЕВ, кандидат исторических наук.

Модератор
Аватар пользователя
Сообщений: 2801
Зарегистрирован: 16 ноя 2014, 18:36
Откуда: Пенза
Имя: Андрей Нугаев

Re: Откуда пошло прозвище ПЕНЗЯК ТОЛСТОПЯТЫЙ

Сообщение expedA » 19 янв 2024, 19:17

Добрый вечер! Вернёмся опять к ЛАПТЯМ. :)

В. Н. Куклин

ИЗГОТОВЛЕНИЕ ПЛЕТЕНОЙ ОБУВИ У МОРДВЫ
В XIX— НАЧАЛЕ XX вв.

В материальной культуре мордовского народа значительное место занимала национальная одежда, в числе которой большую роль играла лыковая обувь. Весьма богатая коллекция сплетенной из лыка обуви собрана в настоящее время в Республиканском краеведческом музее Мордовской АССР.
Комплекс предметов лыковой обуви содержит в себе лапти мужские, женские и детские. Имеются лапти, у которых в задней части сделан специальный приплет из лыка, так называемый «хвост», лапти с одним углом и двумя углами на пятке, а также домашние туфли, именуемые ступнями.
В дореволюционный период у мордвы лапти были основной обувью в течение всего года: зимой и летом, в будни и праздники. Форма и украшения лаптей соответствовали одежде и составляли единый комплекс национального костюма мордвы, сохранившего в XIX —начале XX вв. традиционные черты, корни которых уходят в глубь веков.
Изучение национальной одежды и обуви имеет большое значение для выявления многих сторон быта и занятий мордовского народа в далеком прошлом и в более позднее время. В одежде и обуви, этих подлинных памятниках материальной культуры, отразились как этнические особенности мордвы, так и её широкие культурные взаимосвязи с другими народами.
Развитие одежды и обуви в какой-то мере влияло на формирование мордовского языка,в который вошли названия изделий, их частей, техника изготовления и т. п. В одежде обуви и их терминологии можно выявить множество общих элементов, присущих финно-угорским народам и русскому народу. Всё это представляет значительный интерес для изучения истории мордовского народа его материальной и духовной культуры.
Изображение

Начало изготовления лыковой обуви относится к весьма раннему периоду истории мордвы. Техника плетения различых изделии была известна мордве уже в первом тысячелетии до нашей эры, что подтверждается рогожным орнаментом на глиняных сосудах, найденных археологами в памятниках городецкой
культуры (1).
Во времена городецкой культуры предки мордвы плели изделия из того материала, который в изобилии находился в лесной зоне расселения племени.
Лес неразрывно был связан с трудовой деятельностью мордвы. Лесное ведение хозяйства (бортничество, охота, подсечное; земледелие) вызвало появление плетёной обуви, которая соответствовала природным условиям. Материалом для лаптей служило лыко, добываемое из липовой коры.
Лыко, размоченное в воде, не ломалось, могло сгибаться в любую сторону. Поэтому для изготовления обуви была изобретена наиболее приемлемая техника косоугольного плетения, которая давала большую плотность и четкое оформление очертаний разных изделий. С помощью кочедыка добавлялось несколько слоёв лыка на подошву, что повышало прочность и увеличивало срок носки лаптей. Существование кочедыков прослеживается также в памятниках городецкой культуры. Эти кочедыки представляли собой костяной стержень с несколько загнутым концом(2).
В силу сложившихся экономических и природных условий лапти долгое время находились в употреблении у мордвы и широко бытовали в XIX—начале XX вв. Их плели мужчины, старики и подростки.
Для лаптей вначале приготовляли лубок. Заготовку луба проводили в мае, когда в липе шло сильное, сокодвижение. На заготовку" сырья обычно выезжали всей семьей.
Мужчины рубили липовые деревца толщиной 10—15 см и длиной 5—6 метров. На дереве делали продольный разрез и кочедыком или же деревянными лопаточками сдирали кору. Снятую кору скатывали в мотушки, которые связывали в пучки по 8—10 штук. Обычно семья навязывала по 25—30 пучков.
Вместе с мужчинами в лесу работали женщины и дети. Они очищали стволы от ветвей, которые вместе с листьями собирали в кучи, а затем сушили для корма овцам.
Заготовленный лубок складывали во дворе дома в сухом месте. Лубок лежал до осени, а иногда и дольше, становясь сухим и твердым.
Лапти плели чаще всего осенью и зимой, после окончания сельскохозяйственных работ. Старики занимались плетением круглый год. Работали прямо в жилой избе, куда заносили пучки луба.

1. A. E. Алихова. Некоторые древние городища Мордовской АССР. «Из древней и средневековой истории мордовского народа», Саранск, 1965, стр. 113, 116; А. П. С м и р и о в, 11. В. Трубников а. Городецкая культура, выпуск Д—1—14, М„ 1965, стр, 7.
2. Смирнов, н. В. Трубников л, Указ. раб., см. табл. № 11 (21. 22), № 12 (26).



Перед плетением лубок на 8—10 часов помещали в воду, отчего он становился мягким, эластичным и не ломался. После этого лубок резали на полосы шириной от 1 до 2 см и длиной. от 3 до 5 м. С полос снимали черный наружный слой коры и выбрасывали. А тонкий слой» само лыко оставляли и из него плели лапти.
Изображение

Лапоть начинали плести с задней части. Для этого два лыка перегибали пополам и держали их в вертикальном положении. Между ними вплетали три лыка, которые находились в горизонтальном положении, отчего получался небольшой плетеный квадрат.
Изображение

Это и была стойка задней части лаптя, высотой 5— 5,5 см.
Под стойкой делали пятку, для чего перегибали два средних вертикальных лыка и накладывали их друг на друга. Под стойкой получался острый угол. Параллельно предыдущим под косым углом перегибали два Соседних лыка. Все четыре лыка принимали горизонтальное положение. Таким способом начинали плести так называемый «однопяточный» лапоть, в котором стойка и угол под ним составляли задник лаптя.
После задника плели подошву вместе с бортами. Для этого перегибали горизонтальные лыки. Перегибы составляли борта подошвы и назывались чинками. Согнутые лыки с одного бока переплетали со всеми встречными с другого бока и параллельно сделанными ранее диагоналями, переходящими с одной стороны на другую.
В результате косого плетения концы лык разделялись по обеим бокам подошвы по 5 штук. Вдоль каждого бока шли 10 чинок. На этом подошву плести прекращали.
Далее плели головку. С правой стороны подошвы перегибали третье и четвертое лыко (1) и накладывали друг на друга. На месте перегиба получался острый угол, который называли рогом. С левого бока подошвы делали точно такой же второй рог. После этого лыки с обоих боков подошвы перегоняли с одного бока на другой, переплетая друг с другом. В результате плетения над подошвой образовывался навес, у которого лыки по диагонали расходились по 5 концов в разные стороны. Это была передняя часть лаптя, так называемая «головка». А всё изделие составляло основу лаптя.
Изображение

Изображение

Основа являлась остовом лаптя, который затем уплотняли оставшимися концами лык. Эту работу производили с помощью специальной колодки и кочедыка. Колодка была деревянной. Её делали немного больше стопы ноги. Головка колодки имела трапециевидную форму. Нижняя часть головки несколько закруглялась, а сверху делался уступ. Носок имел прямой срез с двумя острыми углами по бокам. Заднюю часть колодки делали прямоугольной или полуовальной формы.

1. Отсчет шел по порядку лык, идущих на головку.

Форма колодки была одинаковая для левой и правой ноги. Нужную по размеру колодку вкладывали в остов лаптя и крепко привязывали бечевкой. Поочередно стягивали лыки на головке, выправляли носок, пригоняя его плотнее к головке колодки. Далее работали кочедыком.
В XIX — начале XX вв. кочедыки бытовали железные. Они представляли собой изогнутый железный стержень длиной 7— 8 см. Один конец заострен, а на другом насажен на костяная или деревянная ручка длиной 8—10 см. Изготовляли кочедыки деревенские кузнецы. Нередко их покупали на базарах и ярмарках, где они стоили 3—5 копеек.
При утолщении, или так называемом подковыривании лаптя, кочедык держали в правой руке, а изделие на коленях мастера. Кочедыком раздвигали четыре чинка на правом боку спереди подошвы, и в образовавшееся отверстие протаскивали четыре конца лык. Крайнее пятое лыко оставляли свободным. Точно также делали на левом боку подошвы. Все концы лык туго натягивали, тем самым навес прикреплялся к подошве, образуя головку лаптя.
Подковыривали лапоть сначала лыками, находящимися с правого бока, для чего изделие перевертывали вверх подошвой. Чтобы лыки плотнее прилегали к остову, по нему сверху пристукивали ручкой кочедыка. Подковыриванием все четыре лыка перегоняли по диагонали от носка к заднику и. обратно возвращались к головке.
На головке из трех лык делали три треугольника, которые располагались вдоль середины верхней части носка между рогами. Треугольники напоминали форму петушиного гребня и назывались петушками.
От петушков лыки снова передергивали на подошву, где к ним присоединяли четвертую ленту. Всеми четырьмя лыками подковыривали третий слой на подошве. При этом лицевая гладкая плоскость лык выступала наружу подошвы. В таком положении подошва при ходьбе снашивалась медленнее. Сделав третий слой, заканчивали подковыривание лаптя и приступали к следующей операции. Брали оставшиеся пятые лыки на головке и крутили их так, что лента превращалась в крученку. Её вели вдоль чинок лаптя. Пропустив третью чинку от головки, над четвертой делали петлю и вели к заднику. Обе крученки встречались в задней части лаптя. В этом месте их перевивали, а затем уводили по бокам, где свивали с ранее сделанной крученкой. Свитая веревочка по бокам лаптя предназначалась для обор, которые прикрепляли к заднику лаптя. Затем разрезали бечевку крепления колодки и вынимали её. На этом заканчивали плетение лаптя.
Характерной особенностью этого лаптя является то, что лыки, какими сделаны петушки, специально оставленные с правого бока, давали такие треугольники, которые одной прямой стороной распологались к левому рогу, а острые углы — к правому. Происходило это потому, что все три лыка переходили с правого бока по диагонали на левый и выходили на его роге, где один проходил через рог, а два других рядом с ним. Сделав петушки, ленты снова уходили к правому боку. Такое плетение лыка давало то, что этот лапоть должен был обуваться только на правую ногу.
Лапоть на левую ногу, плели тем же способом. Только различие его состояло в том, что лыки для петушков уже оставляли на левом боку головки лаптя. Эти три лыка проходили по диагонали слева и шли к правому рогу. На головке перегибались, образуя треугольники, и снова уходили к своей же стороне. В этом случае прямая сторона треугольников располагалась к правому рогу, а их острые углы — к левому.
У пары лаптей прямые стороны треугольников были направлены друг против друга, а острые углы в противоположные, показывая-на левую и правую ноги. Следовательно петушки были не только украшением, но и имели практическое значение. Они давали возможность различать левый, лапоть от правого и наоборот.
Лапти с петушками вдоль головки плели в большинстве мест расселения мордвы, как у эрзи, так и у мокши. Но в некоторых населенных пунктах у мокши, как например в селе Подгорное Конаково Темниковского района, петушки на головках лаптей были расположены два в долину и третий поперек (1). В Теньгушевском районе все три петушка шли поперек головки (2). Это получалось при перегибе лыка, когда ленту пропускали не под квадраты своей же диагонали, а соседней.
Лапти, сплетенные вышеописанным способом, имели только один угол в середине пятки. В простонародье они носили название ве-кочкаря карть, фкя-кочкаря кархть, в буквальном переводе однопяточные лапти. Но бытовали еще и двухпяточные кавтокочкаря, кафтакочкаря. Первые отличались от последних тем, что у двухпяточных на пятке плели два угла. А это давало возможность плести лапти из большего количества лык: шести, семи, восьми и больше.
У сёмилычных лаптей в вертикальном положении перегибали не два лыка, а три. Между образовавшимися шестью концами горизонтально переплетали еще четыре лыка. На пятке делали два угла, после чего плели подошву и головку тем же способом, что и пятилычный лапоть. Но у семилычного лаптя на головке делали четыре петушка. Рант вдоль бортов утолщали за счет пропущенного во внутрь крученого лыка, концы которого свивали с ушками для обор. Петли для обор представляли собой тройное витье веревочки из лыка.

1. РФ МНИИЯЛИЭ, ед. хр. И-221/257, л. 145.
2. Там же, л. 156.


Семилычные лапти были большее частью женской праздничной обувью. Их плели более тщательно, и выходили они весьма изящными. Для таких лаптей лыко специально держали некоторое время на солнце, отчего лицевая сторона лыка принимала приятный кирпичный цвет. К таким-то лаптям и приделывался на стойке задника приплет из трех лык длиной 17—18 см и шириной 3 см. Эти лапти имели название пуло марто карть, в буквальном переводе лапти с хвостом.
Изображение

Этот приплет действительно напоминал хвост. Его, обматывали оборами к ноге и лапоть получал большую крепость в пятке, не хлопал по ступне при ходьбе. Такого рода лапоть отличался и тем, что он был более красив и тонок, так как к его плетению относились с большим вниманием. Ленты лык очищали для него тщательно, колодка по форме была красивее, чем колодка для будничного лаптя (1), отмечал М. Т. Маркелов. Иногда для праздничных лаптей вместо липового использовали вязовое лыко, которое имело яркий бордовый цвет. Но эти лапти были непрочными, особенно в сырую погоду, а потому они не получили широкого распространения.
Кроме лаптей, из лыка плели т. н. ступни, которые специально предназначались для работы по хозяйству' в доме, во дворе и т. д..
Изображение


Изображение

По форме они напоминали глубокие галоши, и обували их без портянок, а с шерстяными чулками. Плели ступни из широких лык. Плетение начинали также с пятки, где делали два угла и доводили косое плетение до головки. На носу делали два рога. Над подошвой по бокам вырастали плетеные борта, которые соединялись с головкой, ттеьшрм длину 12—13 см. Длина головки лаптя составляла 6— 7 см. Длина подошвы лаптя и ступни были одинаковы для взрослых: 27—28 см при высоте ступни 5—6 см. Высота лаптя составляла- 1,5—2 см.
Для подковыривания ступней в их остов вкладывали 'двойную колодку, сначала переднюю, а затем заднюю части. Ушки по бортам не плели, так как ступни носили без обор.
Обувь из древесной коры бытовала буквально у всех народов Среднего Поволжья. Лапти, сплетенные из-лыка, носили мордва и русские, марийцы и удмурты, чуваши и татары, коми и башкиры и др. народности.
Мордовский лапоть, для которого характерна техника косоугольного плетения, имел ряд общих черт с марийским, удмуртским, русским, чувашским, татарским и др., у которых подошва плелась тоже косоугольным способом, «являвшимся характерной чертой поволжско-финского лаптя» (2).

1. М. Т. Маркелов. Саратовская мордва. Саратовский этнографически^ сборник. Выпуюк 1-й. Саратов, 1922, сир. 80.
2. Н.П. Гринкова. Домашние промыслы, связанные c изготовлением одежды у удмуртов Башкирской АССР. «Советская этнография». 1940.


Диагональное расположение квадратов по подошве лаптя исследователи (Д.К.Зеленин, Н П Гринкова, Г. С. Маслова ) относят к первому типу. У некоторых народов существовало прямоугольное плетение при котором остов лаптя состоял из перпендикулярных друг к другу лык (липовых, вязовых и т. д.). Лапти прямого плетения носили русские в некоторых местах (Псковская, Смоленская губернии и др. (1). Эта техника плетения относится ко второму типу.
Плетёные лапти, бытовавшие у разных народов, имели и существенные отличительные особенности. Так, носок головки лаптя марийцы делали овальной формы, личико, т. е. верхнюю часть головки плели под прямым углом. Нередко носок имел слабо-выступающий острый угол (2). У удмуртского лаптя носок был с сильно выступающим вперед острым углом. Личико удмурты плели под прямым углом (3). Коми-зыряне головку плели с выемкой на одном боку. Личико плели под косым углом, как и подошву (4).
У русских бытовали так называемые, московские, или вятические лапти косого плетения с овальной головкой и толстыми бортами. (5)
Изображение

Чувашские лапти несколько напоминали татарские и удмуртские— с высоко приподнятым носком треугольной формы. Личико плели под прямым углом6 У татарского лаптя личико делали небольшим. Его плели прямоугольным способом (7).
Следовательно, марийский, удмуртский, татарский и чувашский лапти сочетали в себе косую и прямую технику плетения, которые исследователи отнесли к смешанному типу (8). Борта и задники лаптя у многих народов обматывались лыками.
Изображение

Таким образом, у мордвы лапти по технике плетения, по форме частей, отделке, украшению частично отличались от подобных изделий других народов, даже финно-угорских. Все

1.Н. И. Лебедева, Г. С. Маслова. Русская крестьянская одежда в XIX-началеXXвв Русские.. Историко-этнографический атлас. М., 1967,
2. Государственный музей этнографии народов СССР. Инв.№№1029-69ав,1069-9ав
3. В.Н.Белицер. Народная одежда удмуртов. М.1951 г. Стр.31; ГМЭ народов СССР.
Инв.№№593-41/ав, 1111-25, 111-25.
4. ГМЭ народов СССР Инв.№№ 7357-16/1,2;17/1, 2; 7366-23/2а,2в.
5. Г.С.Маслова Народная одежда русских, украинцев и белорусов. М.,1956, стр. 718
(рис 86-2).
6. Н.И.Воробьёв, А.Н.Львов,Н.Р.Романов, А.Р.Симонова. Чуваши ч.1, Чебоксары 1956 г.
7. Татары Среднего Поволжья и Приуралья, под ред. Н.И.Воробьёва и Г.М. Хисамутдинова Изд-во «Наука». М., 1967,стр.133-134.
8. Н.И.Лебедев, Г.С.Маслова. Русская крестьянская одежда в XIX-нач.XXвв.



Все имеющиеся качества и позволили исследователям выделить у мордвы такую обувь, как «лапоть мордовского типа косого плетения с головкой трапециевидной формы и специальными свитыми петлями из лыка (с боков и сзади для обор)» (1). Треугольники на личике головки являлись не только своеобразным/ украшением, но и отличительным признаком левого лаптя от правого (см. рис. 2. Плетеная обувь народов Поволжья и Приуралья).
Изображение

Изображение

Как показывает Г. С. Маслова, лапоть, бытовавший у мордвы и известный у русских под названием «мордовского», был распространен в восточной части Рязанской губернии (Касимовский, Егорьевский, Сапожковский уезды), отмечен также в Нижегородской, Пензенской, Владимирской губерниях (Муромском и Меленковском уездах) и севернее, вплоть до Суздаля, где, видимо, является древним типом (2).
В научных трудах Н. И. Лебедевой дается четкая линия раздела между территориями распространения двух типов плетения лаптей, которая «проходит приблизительное меридианальном направлении по рекам Пра и Ранова в Рязанской области. Эта граница в основном совпадает с границей так называемого вятического (московского) и мордовского типов плетения лаптя, а также с границей славянской и неславянской топонимики» (3). К перечисленным выше губерниям следует отнести Нижегородскую, Саратовскую, Тамбовскую, где у мордовского населения тоже бытовал мордовский тип лаптя.
Использование в течение длительного времени лыковой обуви привело к созданию у всех народов специальной терминологии. В неё входили названия сырья, заготовок, техника плетения, различные части изделий, сама обувь, их украшения и др. (см. таблицу № 1).
Изображение

Изображение


Из таблицы видно, что вся терминология как бы разделяется на три группы слов: русскую, финно-угорскую и тюркскую. В каждой из них прослеживается родственная связь. Особенно большая общность видна v самой мордвы, которая имеет два языка: мокшанский и эрзянский.
В ряде случаев мокшанские и эрзянские слова, обозначающие один и тот же предмет или действие, полностью идентичны: керь (м., э.)4 — лубок; карь (м., э.) —лапоть; карьпря - головка. В некоторых терминах имеются только незначительные расхождения фонетического порядка: керь (э.), кярь (м.), ленге (э.), ленгя (м.)—лыко; артнема (э.),

1. Г, С. Маслова. Народная одежда русских, украинцев и белорусов
в XIX—нач. XX вв. «Восточнославянский этнографический сборник», стр. 719.
2 Г. С. Маслова. Указ. раб., стр. 719.
3. Н. И. Лебедева. Прядение и ткачество восточных славян в XIX— нач. XX вв. «Восточнославянский этнографический сборник», М., 1956, стр. 487.
4. Буква (м.) и (э.) означают: .на мокшанском и эрзянском языках.


арномс (м.)—подковыривание; атякшкеть (э), атёкшкат (м.)— петушки и др.Эти термины особенно древние по происхождению и, видимо, можно их отнести к периоду, когда мордовское племя было единое, не разделялось на мокшу и эрзю. Оно имело общий язык, который был общим единым языком единой общемордовской родоплеменной организации (1).
Вместе с тем следует отметить, что некоторые термины имеют большую общность в финно-угорских и русском языках.В качестве примера можно назвать термин кора. Этим словому русских обозначается какой-либо твердый наружный слой, оболочка, кожа на дереве, на выпененном хлебе (корка, корочка) и т. п. .
У финнов же отмечаются слова kuori, kuona; у, эстонцев — koor, kuor; у мордвы керь, кяр, кярь; у удмуртов — кур; у марийцев - кур; у ливонцев - kuor; у вотяков — koori; у вепсов — koor; у коми-зырян — kur's, korka. Эту тождественность некоторые исследователи объясняют тем, что в древности основа (кога) была общей у финнов и славян, и вышеуказанные слова получили очень большое распространение как в финских, так и в славянских наречиях (2).
Сохранившиеся общие черты в технике плетения и в некоторых терминах лаптя у финно-угорских народов Поволжья, по всей видимости, указывают на весьма древний пласт, относящийся примерно к I тыс. до н. э., ко времени, когда поволжское население по облику своей культуры обособилось от уральско-камского и началась история Поволжской группы финно-угров3.
К этому периоду можно приурочить и употребление из лыка обуви, сплетенной из того материала, который находился в лесной зоне расселения племён. Они применяли наиболее приемлемую технику косоугольного плетения, отвечающую требованиям тогдашних природных условий и уровню развития материального производства.
Однако следует сказать что технология изготовления лаптей, их форма и терминология изделий не имели сильных различий у мордвы-мокши и эрзи. А от других финно-угорских народов: форма мордовских лаптей и их терминология имела уже существенные отличительные особенности (форма головки, петли для обор, петушки и др.), термины (смотри таблицу), которые возникли, по-видимому, после образования локальных групп поволжских финно-угорских племен в том числе обширных мордовских племен(4).

1. М.Н.Коляденков. Историческая общность мокши и эрзи по данным языка. «Этногенез мордовского народа».Саранск,1965, стр271.
2.М.П.Веске. Славяно-финские культурные отношения по данным языка. Казань,1890, стр.296-298.
3. П.Н.Третьяков. К вопросу о возникновении и древней истории финно-угорских племён. Поволжье. «Этногенез мордовского народа».Саранск,1965 г. Стр 17
4. П. Н.'Третьяков. Указ. раб., стр. 17.



Развитие материальной культуры и терминологии у мордвы проходило не изолированно от соседних народов. С ними мордва постоянно находилась в самых близких экономических и культурных связях, результатом которых явились различные взаимовлияния в материальной и духовной культуре.
Мордва заимствовала у русских слова «колодка, кочедык, ченка, чинка» и другие. А в некоторых местах русские заимствовали более удобные и практичные мордовские лапти, которые были распространены в XIX-начале XX века в Рязанской губернии к северу от реки Пры и к востоку от реки Рановы, в Муромском, Меленковском, Суздальском, Спасском уездах Тамбовской губернии. Это территория древних финских могильников, муромы и мещеры. С движением рязанской мещеры на юго-восток этот тип лаптя попал в Керенский уезд Пензенской губернии и в Аткарский уезд Саратовской губернии, где и бытовал до самой революции вместе с другими частями костюма русской мещеры(1).
На основании этих данных исследователи материальной культуры русских Н. И. Лебедева и Г. С. Маслова отмечали, что «мордовский лапоть являлся одним из компонентов финно-угорской материальной культуры, вошедшим в состав материальной культуры русских» (2)
.
В некоторых местах мордовский лапоть был перенят и тюркскими народами, в частности татарами. Так, например, исследователем одежды мордвы Н. П. Спрыгиной в 1929 году были отмечены в Пензенской области два села Усть-Уза и Усть-Мурзы-Бурзы, расположенные по соседству. В первом жили татары, во втором мордва-эрзя. Татары носили лапти мордовского типа — косого плетения, с петлями для обор и петушками на личике головки (3).
Лыковая обувь настолько глубоко входила в жизнь и быт мордвы, что в народе создался культ коры липы—лубка, основного материала для лаптей. Занимаясь с древнейших времен разработкой липы, мордва с глубоким почтением относилась к этому дереву, обожествляя его и поклоняясь ему. У мордвы имелось и свое божество, «керень — шочкоиь — пас»— бог, хранитель и покровитель луба, бревен, липы и, лыка для лаптей (4). Следует сказать еще об одном факторе, который отмечался У мордвы и других народов. Это обычаи и обряды, связанные

1. Н. И. Лебедева, Г. С. Маслова. Русская крестьянская одежда
в XIX—нач. XX вв. Русские. Историко-этнографичеекий атлас, стр. 253,
2. Н. И. Лебедева, Г. С. Маслова, Указ, раб., стр. 253.
3. Рукописный фонд Мордовского научно-исследовательского института языка,, литературы, истории и .экономики (далее МНИИЯЛИЭ). Ед. х<р. И-244, л. 64, 69. Материалы Н. Й. Сщрыгшгой, 1929 г, (одежда).
4. Центральный государственный архив Мордовской АССР, фонд М. Е. Евсевьева 267, оп. 1, д.. 24, л. 184; М. Т. Маркелов. Саратовская мордва, Саратовский этнографический сборник, вып. 1. Саратов, 1929,


лаптями. В селе Чув-Кулатке Саратовской области во время рождения ребенка на конек избы вешали лапти, символизиро- вавшие лапотного бога «карь — паза»(1) .
О лаптях упоминала в свадебных причитаниях невеста, когда за молодой приезжал жених с поезжанами в самую ночь накануне брака. Тогда девушки в виде отмщения ему за то, что он хочет лишить их самой лучшей подруги, нараспев начинали срамить жениха: «Пустая ты голова! Какой же ты жених! Лаптей плести не умеешь, в деньгах счета не знаешь» и т. д. (2)
В другом месте они фигурировали в свадебном обряде уже после бракосочетания в обычае «Каринь-пракстат кандумо» (э), в буквальном переводе «лапти-портянки нести». Это происходило на третий день после венчания. Крестный невесты относил ей из родительского дома лапти—«карть», «ноцькат»—онучи и «сумань пракстат»— суконные портянки. После этого вся родня оставалась гулять в доме жениха, а молодые с братом или сестрой жениха уходили к родителям невесты (3).
Интересно отметить, что казанские татары не носили онучи, а в свадебном ритуале они фигурировали. Невеста вместе с другими подарками обязательно дарила жениху онучи, и новобрачный должен был их надеть, когда впервые шел к своей жене (4),
Важную роль лапти играли и в религиозно-мистических представлениях мордвы. Они якобы были наделены чудодейственными свойствами и обладали способностью подчинять сверхъестественные силы. В связи с этим весьма интересное явление было отмечено одной из этнографических экспедипий в 1955 году у мордвы-мокши: «У входа в сени мокшанского жилища прежде всего бросалась в глаза исследователей связка лаптей от 50 до 100 ошмётков (т. е. старых, изношенных лаптей.— Примечание автора), привешенных к столбу или в другом месте около крыльца, но так, чтобы каждый входящий во двор мог видеть её»5.
Исследователи отмечали, что «подобная связка изношенных лаптей была зарегистрирована в селе Мамолаево Рыбкинского района МАССР у входа в сени дома Тороповой П. И. На их вопрос: «Это для чего?» —она ответила: «Это от лихого глаза, «ели лихой человек взглянет на них и подивится то никогда не сможет сглазить» (6).
Аналогичный обычай наблюдался также у удмуртов и марийцев, которые «никогда не выбрасывали и не сжигали старых

1. М.Т. Маркелов. Указ. раб., стр. 133.
2. В. Майнов. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885, стр.92.
3. Записано автором от Зайкиной Екатерины Ильиничны, 58 лет, в с. Ичалки Ичалковского районаАССР в 1966 году.
Татиары Среднего Поволжья и Предуралья, стр 132.
5. Рукописный фонд МНШЯЛИЭ д И-221/257 лл 8—9 Материалы, собранные Н. П. Макушкиным и Глуховой. '
6. Там же, лл. 8—9..


лаптей, так как существовало поверье, что в случае сожжения лаптя судорога сведет ноги у того, кто их носил. Обычно сношенные лапти вешали на заборе под навесом, у входа на усадебный участок, около пасеки (1). Подобный обычай широко бытовал и у русских (2).
Таким образом, многим народам Среднего Поволжья был присущ «дух старого лаптя», который вывешивался для оберега от дурного глаза, сохранения скотины, умилостивления умерших предков. Подвешенные лапти, символизировавшие сверхъ естественные силы должны были потворствовать хорошей жизни, размножению скотины и давать всякие блага человеку.
Изображение

Бытовавшие обычаи и обряды с лаптями указывают на весьма широкое распространение лыковой обуви у мордвы и других народов с древнейших времен и получившие глубокое отражение в их духовной культуре.
На протяжении тысячелетий лыковые лапти служили мордве в качестве основной обуви. В некоторых местах производство лаптей из домашнего ремесла превратилось в кустарный промысел. Так, например, в начале XX века в четырех районах Ульяновской области занималось лапотным промыслом 26 человек (3). В Горьковской области лапотный промысел получил особенно широкое распространение в Ардатовском и Лукояновском районах. Продажа лаптей видное место занимала в Пензенской, Саратовской и других областях.
Кустари продавали свои лапти на базарах и ярмарках, цена их осенью и зимой была от 3 до 6 коп., а весной и летом .от 8 до 20 коп. за пару. Месячный же заработок кустаря-лапотника составлял для мужчин не более 3,7 руб., а для женщин 2,4 рубля4. А цена на рожь в 1910—1911 годах была от 61 коп. до 99 коп. за пуд, овес от 44 коп. до 81 коп. за пуд, яйцо от 1 руб. 86 коп. до 2 руб. 02 коп. за сотню5.
Из этих данных видно, что небольшая сумма, получаемая от продажи лаптей, давала дополнительный доход мордовскому крестьянству.
Однако вследствие недостатка сырья, а также более широкого проникновения кожаной обуви лапти в начале XX века постепенно стали выходить из употребления.
Последний раз выработка лаптей в массовом количестве производилась в годы гражданской войны. В это время для обмундирования Красной Армии мордовское население Пензенской,

1. Ч. П. Гринков а. Указ. раб., стр. 134.
2. Д. К. Зеленин. Русские народные обряды со старой обувью. Живая старина. 1913, стр. 6—12.
3. К. Воробьев. Кустарно-ремесленные промыслы Симбирской губернии (по данным подворной переписи 1910—1911 гг.). Симбирск, 1916, стр. 56— 179 выборочно.
4. К. Воробьев, Там же, стр. 104
5. Сельскохозяйственный обзор за 1912—1913 гг. и свод данных текущей статистики за 1909—1913 гг. Пенза, 1914, стр. 60, 62.


Саратовской, Тамбовской, Симбирской и других губерний поставило сотни тысяч пар лыковой обуви. Так, в августе 1919 года Симбирской губернии было дано задание «изготовить в трехмесячный срок 300 тысяч пар лаптей Лубочных, с завязками на широкую колодку с одинарной и двойной подошвой» (1). Их изготовлением, наряду с русскими, занимались мордва, чуваши и другие народы Поволжья, тем самым оказывая помощь Красной Армии в обеспечении победы над врагами революции.
В настоящее время мордовское население в Мордовской АССР и за её пределами в основном полностью перешло на кожаную и резиновую обувь фабричного производства, которая поставляется торговой сетью. И только незначительная часть старых женщин в мордовских селениях Зубово-Полянского, Ельниковского, Старошайговского, Атяшевского, Большеигнатовского районов Мордовии еще носят лапти по традиции вместе с национальной одеждой. Интересно отметить, что некоторые старые люди в силу традиций еще сохраняют лапти и вышитые национальные рубахи как предметы погребального ритуала (2). Но это явление редкое и не типичное для всего населения советской Мордовии.


1. Государственный архив Ульяновской области,ф.153, оп.2, д.33,л.1
Иэвлечение И.А.Ефимова.

2. С.Сабанчеево Атяшевского р-она, с. Сузгарье Рузаевского р-она МАССР, с.Алтышево Алатырского р-она
Чувашской АССР, полезные записи автора экспедиции 1966-1967 годов


Пред.

Вернуться в Легенды Пензенского края



Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1