Беседы о спелеотуризме в Пензе и пройденных пещерах

[Николай Васильевич Профиль]

Дмитрий, благодарен Вам за лекцию! Проникся! Так, ни в укор Вам - первым бардом, которого я услышал, был Михаил Анчаров. Было мне тогда 16 лет (1963 г.). Приобщил нас к этому старший брат-студент моего друга. Тогда же постиг Галича, Городницкого и уж только потом Окуджаву. Приоритеты направлениям в музыке раздавать не берусь - никому пока этого сделать не удалось, как и полемизировать на эту тему. Не сведущ. В остальном - философия ( подобно тому, - что первично). Не моё. Так до старости и не познал. Вижу в этом свою ограниченность. Спасибо.

[Дмитрий Львов Профиль]

Спасибо, Николай Васильевич, за отзывы! По поводу бардов я не помню, кого я услышал раньше, а кого позже. Это происходило ещё в моём детстве, когда я воспринимал всю музыкальную культуру как единое целое. В подростковом возрасте у меня всякие музыкальные увлечения и предпочтения менялись каждый месяц, если не чаще, но в целом мне нравилось всё. Я помню такой момент из детства, как песня В.Высоцкого "Ой, Вань, гляди, какие клоуны" у меня была записана на одной кассете с английской рок-группой Smokie, и, кажется, там ещё была какая-то иностранная музыка, а возможно и наша, и мне тогда не казалось, что я держу в одной куче совершенно разные вещи. Тогда ведь мы записывали на кассеты не то, что нам больше всего хотелось иметь, а то, что "смогли достать". У нас среди школьников была налажена целая система переписывания музыки друг у друга, которая заключалась примерно в такой формуле: "Я дам тебе записать альбом ABBA 1974, если ты мне дашь переписать альбом Beatles 1965 или Slade 1976". В общем, слушали то, что удавалось достать. Иногда концерт Высоцкого удавалось записать в обмен на Бони М или тяжёлый рок. Когда у меня появился красный проигрыватель Лидер, то радости моей не было предела, поскольку теперь я мог слушать не только магнитофонные записи, но и пластинки. Я помню, что мог прослушать пластинку Окуджавы, а затем пластинку Аббы, и я не видел между ними принципиальной разницы. И то хорошо, и это хорошо, и что самое главное - эти пластинки удалось достать! В свободной продаже их купить было невозможно.
Примерно с 1982 г. я начал писать стихи и одновременно читать чужие стихи, и с этого времени я стал отделять Высоцкого, Окуджаву, а затем и Розенбаума от всего остального по принципу: "Это поэзия, а это просто музыка". Ещё раньше я в поэзию записал Андрея Макаревича и вообще группу "Машина времени". Я помню, что когда я их впервые услышал, примерно в 1979 году, то потом несколько дней ходил как поражённый молнией. Меня поразили сразу две вещи: во-первых, оказывается, рок-музыку можно петь на русском языке, и, во-вторых, оказывается, что на русском языке можно петь умные и правдивые вещи, а не только прославлять Родину и партию, или всякие любовные переживания. Таким образом, Андрей Макаревич был первым бардом, которого я услышал, а чуть позже я услышал Высоцкого, Окуджаву и других, которые на самом деле пели гораздо раньше, но их труднее было достать, чтобы послушать.
Потом я год или два просто бредил творчеством Сергея Есенина и всячески старался ему подражать, пытаясь сочинять стихи. Других поэтов я тоже много читал, но только Есенин производил на меня сильное впечатление. В меньшей степени Лермонтов и Баратынский. Как ни странно, Пушкина я вообще читать долго не выдерживал, хотя он и считается лучшим поэтом всех времён и народов. Но мне он как-то не западал в душу.
И когда я уже начал заниматься спелеотуризмом, в 1985 году, я познакомился с творчеством Юрия Визбора. Причём, сначала я разучил некоторые его песни, и только потом узнал, что их сочинил и исполнял Визбор. Так получилось, что я познакомился с его творчеством уже после его смерти, но он надолго стал моим любимым поэтом, переплюнув для меня даже Есенина. И до сих пор остаётся любимым, вот уже 38 лет.
Из ныне живущих и ныне поющих бардов мне больше всего нравится Тимур Шаов. Я лично его считаю самым позитивным бардом и поэтом из всех, когда-либо живших на нашей планете. По-крайней мере из тех, которых я слышал. Иващенко и Васильев тоже, но Тимур Шаов - это нечто невероятное!

[Дмитрий Львов Профиль]

Добавил в главу 7 (1-я страница, внизу) разрез и план легендарной Горгоны, в которую мы вылили столько кипятка!

На неделе я был в Москве, там ходил в библиотеку туризма, находящуюся при Городском клубе туристов (сейчас он как-то по-другому называется). Библиотека является архивом всех туристических отчётов, ранее направленных в Москву, и кроме архива имеет читальный зал. Этот зал представляет собой не столько место чтения туристических отчётов, сколько место сбора всех московских туристов - здесь по средам собираются и горники, и водники, и велосипедисты. Спелеологов мной обнаружено не было.
Чтобы найти нужные мне отчёты, я пересмотрел все карточки в картотеке спелеотуризма. Этих карточек мне пришлось пересмотреть несколько сотен, и представьте себе! - я обнаружил только один пензенский отчёт! Это был отчёт, составленный Олегом Цоем о походе на Ачибах в сентябре 1985 г., то есть о походе, описанном мной в главе 7. В этом отчёте я и обнаружил схему Горгоны, о которой написал здесь выше.
А я-то думал, когда ранее в интернете искал информацию о пещерах Северной Осетии: почему нигде нет информации о тех осетинских пещерах, которые мы обнаружили? Почему длина пещеры Нывжинлагат до сих пор считается 170 м, когда мы прошли её на 244 м?
Теперь всё понятно. В архиве нет наших отчётов о Северной Осетии. Я лично составлял два отчёта о пещерах Северной Осетии - в 1987 и !990 г.г. Олег Цой составлял много отчётов, Надя Моисеева и Надя Ветчинкина тоже. И всё, их нет! Из наших есть только один отчёт, о котором я упомянул выше.
Из саратовских я вообще не нашёл ни одного отчёта, а ведь они тоже иногда заявлялись.
Конечно, это свинство со стороны московских ответственных туристов. Им направляли столько информации, и они большую её часть уничтожили! Понятное дело, что за аренду помещения нужно платить, и пришлось бы снимать ещё одну комнату для размещения архива. Но, наверное, можно было бы договориться с админстрацией - раз уж многую фигню финансируют, то и это бы профинансировали.

[Дмитрий Львов Профиль]

Остаётся неделя до нашей поездки в Северную Осетию. Мы забронировали две квартиры - решили, что так будет удобнее и дешевле, чем в санатории. Не знаю, где взять несмываемую краску в тюбике - перемаркировать надписи у входов в пещеры, которые мы делали в 89-91 г.г. В крайнем случае возьмём краску в баллончике в Алагире - в самолёт брать аэрозоли нельзя, поэтому из Пензы взять не получится.
Готовится к выходу очередная статья в "Историю спелеотуризма". Нужно успеть её закончить к началу следующей недели, потому что потом я уйду в отпуск на месяц и в отпуске этим заниматься не буду. Основное время уходит не на написание статьи, а на редактирование фотографий. На ретушь одной фотографии уходит 2-3 часа. Фотографии старые, им 36 лет, и в оригинале на бумаге они мелкие, а на экране компьютера становятся в несколько раз крупнее, поэтому тупо отсканировать и выложить не получается. Качество выходит ниже плинтуса, поэтому ретушировать приходится долго. Когда я выкладываю статью с фотографиями, наверняка вы думаете, что я писал статью долго, а фотки просто взял и выложил. Но нет, в тех главах, где я использовал старые чёрно-белые фотографии, львиную долю времени я потратил на редактирование этих фотографий, а сами статьи я пишу довольно быстро. Хотя последняя глава получилась очень большая, как и предыдущая, очень много времени она у меня отняла. Я уже и сам не рад, что с этим связался. Конечно, в любой момент можно бросить это занятие или просто сильно фильтровать информацию, то есть описывать далеко не все походы, а только некоторые. Скорее всего я так и буду делать, тем более что никто из бывших спелеологов особо не стремится передавать мне информацию о походах, в которых я не был.

[expedT]

Не бросай, читать очень интересно!

[Дмитрий Львов Профиль]

Конечно, нужно завершить начатое дело. Тем более, что я уже провёл большую работу. Все материалы, касающиеся пензенского спелеотуризма, бывшие когда-то у Олега Цоя, находятся теперь у меня, и нужно постараться их опубликовать, предварительно преобразовав в художественную форму. Это касается и материалов, имеющихся у других членов пензенского спелеоклуба, в первую очередь у Надежды Моисеевой, поскольку историческая ценность информации может быть только тогда, когда она опубликована, а не пылится где-то на полке. Как выяснилось, информация, содержащаяся в отчётах о заявленных походах и отправленная в Москву в Центральную маршрутно-квалификационную комиссию, там была благополучно уничтожена. Во всяком случае, её нет в архивах туризма. Это очень печально, поскольку Олег сохранял у себя не все отчёты. Вероятно, некоторые он делал в единственном экземпляре и отправлял в Москву. К сожалению, Олег не любил лишний раз что-то записывать и никогда не вёл дневник, в отличие от меня. Вообще кроме меня у нас никто не вёл дневники. Я тоже более-менее нормально вёл дневник только до 1988 года, и то некоторые походы вообще не описывал. Позже я записывал после походов лишь очень краткую информацию о них. Когда я в прошлом году стал разбирать свои записи, то доходило до смешного. Так, в 1991 году мы углубили пещеру Земляного аж на 100 м и удлинили на несколько сотен, но после похода я сделал лишь такую запись: "Первопрохождение со 150 до 250 м". Видимо, я надеялся, что подробности этого я никогда не забуду. В прошлом году я прочитал эту запись и начал ломать голову: "А с чего началось наше первопрохождение?" Посмотрел карту пещеры и увидел, что оно началось с середины большого и широкого колодца. Но как такое может быть? Группа всегда останавливается либо на узкой щели, либо на завале, либо на сифоне или полусифоне, и только с этого момента может начаться последующее первопрохождение. А как может быть такое, что предыдущая группа спускалась в широкий колодец, не спустилась до дна и забросила пещеру, не делая впоследствии никаких попыток её дальнейшего прохождения. Я ведь раньше это знал, но совершенно забыл. Вот как важно вести настоящий дневник, а не делать короткие заметки! Полгода у меня ушло на то, чтобы вспомнить, с чего началось наше первопрохождение и почему оно началось именно с этого места. Если бы Вера не передала мне все материалы Олега, то я так бы и не вспомнил. А ведь прекрасно знал это раньше! Вот как важно всё записывать, а не полагаться на свою память!

[expedT]

К главе 16
Наверное, обидно получилось - собрать большую группу, долго добираться на перекладных, но из-за "распыления" на разные направления не достичь намеченных результатов. С другой стороны, каждый поход хорош сам по себе, даёт каждому участнику многое независимо от достижения основной цели.
А история с паспортом и деньгами под камешком - у нас была такая же в Крыму в начале 2000-х. Но нам было проще - Андрей разгрузил свой велик и оставил меня ждать на автобусной остановке, а сам налегке съездил к месту нашего лагеря. Хорошо ещё, мысль о паспортах возникла при виде гаишников через 20-30 км, а не через несколько дней.

[Дмитрий Львов Профиль]

Да, Татьяна, история с паспортом - следствие забывчивости, видимо, случалась у многих. Сейчас наверняка такие истории случаются реже, поскольку без паспорта никуда не уедешь, а тогда можно было уехать. В поездах паспорта не проверяли, только на самолёте.
Вчера прилетели из Северной Осетии. В целом поездка оказалась гораздо хуже, чем предполагалось. Из восьми дней, там проведённых, пять дней шли дожди. Три из них всё-равно ходили, хотя дождь мешал, а два дня даже по городу ходить было невозможно - улицу не перейдёшь. Когда мы 30 лет назад туда ездили - такого никогда не было.
Разлившиеся реки не давали возможности их перейти, поэтому в некоторые пещеры не попали по этой причине. В другие пещеры не попали потому что троп, которые там были раньше, уже нет. Раньше в горы гоняли пасти овец, а сейчас овец в горных посёлках практически не осталось. Даже новый егерь, как мы выяснили, не ходит в горы, в отличие от бывшего. Туристы также не ходят, так что не удивительно, что фотографий тех мест нигде нет в интернете. Оставшись без троп, мы попадали не совсем туда, куда нужно.
Самые интересные пещеры, хотя и не "наши" - Нывжинлагат и Университетскую мы оставили на последний день, в надежде, что уровень воды спадёт. Но сходить в последний день никуда не получилось, поскольку в предпоследний я кувыркнулся с горы и повредил ногу.
В результате поход получился не "спелео", а пеший или горный, но в этом плане он удался - трудностей нам хватило. Положительным моментом стало множество снятых фотографий и видео. Теперь, когда я буду описывать пять предыдущих поездок в Северную Осетию, мне с избытком хватит фотоматериалов для них, которых у меня раньше не было, и в интернете, как я уже сказал, фотографий тех мест тоже нет.
Дневник (отчёт) о походе я писал во время дождей и "отлёжки с ногой", поэтому он мной написан, причём сразу в электронном виде, и в отношении хоть этой поездки не придётся рыться в памяти, чтобы вспомнить, что там было? Так что последняя глава истории пензенского спелеотуризма уже написана, но опубликую я её в хронологическом порядке, после всего остального. То есть, года через два, не раньше.

Река Тамискдон в первый день нашего приезда и ещё "до дождей".

Безуспешные попытки найти брод через Тамискдон после дождей

Наша команда во время восхождения на Пастбищный хребет

Вид с Пастбищного хребта на Скалистый (слева) и Боковой (впереди)

Вид с Пастбищного хребта на Скалистый, на отроги горы Кариухох (саму вершину здесь не видно за облаками, она у меня есть на многих других фотографиях)

[Дмитрий Львов Профиль]

Я подумал - раз уж последняя глава написана, то выложу её здесь, в этой теме. Когда придёт время, в хронологическом порядке, перенесу её в тему "История спелеотуризма в Пензе".


Северная Осетия, май 2023г.

Участники:
Дмитрий Львов
Валерий Безверхов
Татьяна Безверхова.

Главной целью поездки было: 1) вспомнить молодость; 2) сходить в горы и пещеры, пока ещё есть силы и возможность..


28 апреля.

Вылетели из Пензы на самолëте в Минводы. Я сидел около иллюминатора и мне было немного страшно: как-никак уже не летал 30 лет. Всë бы ничего, но как-то, на мой взгляд, слишком часто потряхивало, отчего то ли в животе, то ли в области солнечного сплетения были не слишком приятные ощущения. Моя соседка заметила, что летает каждый год, но чтобы так трясло - такое у неë в первый раз.
Спустя 30 минут пилот по громкой связи объявляет: "По техническим причинам возвращаемся в Пензу! "
Тут я чувствую, что все пассажиры как-то подозрительно нехорошо замолчали. Казалось бы, самое время пошутить или повозмущаться, но нет, все молчат. Я один пытаюсь шутить: дескать, пилот вспомнил, что забыл заправиться, или, возможно, ещë что-то забыл, что непременно нужно было взять в дорогу. Но все другие молчат, не смеются, отчего и мне становится нехорошо. Как назло, самолëт начинает трясти ещё сильнее. Стюардессы попрятались в своих кабинах и не выходят, что тоже наводит на определëнные размышления. Насколько я знаю, в такой ситуации они должны ходить по салону и успокаивать пассажиров, но ничего такого не происходит. В конце концов мы благополучно садимся, и все хлопают в ладоши.
Мы сидим и ждëм дальнейших объявлений, но никто ничего нам не объявляет. Минуты тянутся одна за другой, но ни бортпроводницы, ни пилот по радио ничего не говорят. Только я продолжаю шутить: мол, это был учебно-тренировочный полëт, а сейчас полетим по-настоящему.
Наконец, к самолëту подъезжают трап и автобус, нас везут в здание аэровокзала. Выходит начальник аэропорта и говорит: "Самолёт сейчас дозаправят и вы все благополучно улетите! " Некоторые пассажиры отказываются лететь: мол, самолëт не исправен, и требуют другой борт. Начальник аэропорта отвечает, что самолëт исправен, и фраза "по техническим причинам возвращаемся" вовсе не означает, что самолëт не исправен. Всë дело в том, что небо над Ростовской областью неожиданно закрыли, и лететь придëтся над границей с Казахстаном, а для такого полëта топлива на борту было недостаточно, поэтому самолëт требуется дозаправить.
Тем не менее, некоторые пассажиры ему не верят и считают, что он врëт. Вспоминают, как самолёт сильно трясло. Один здоровенный и довольно молодой мужчина даже утверждает, что самолёт летел при остановленных двигателях. Непонятно только, как он сел без двигателей?
Я сообщил своим коллегам в группу в Вайбере, что прилетел обратно в Пензу. Послал им видео, где мы взлетаем, и другое видео, на котором мы садимся обратно в Пензу. Они мне пишут: "Диман, ты - как всегда, даже улететь нормально не можешь! " В то же время между собой в группе пишут, что им срочно требуется ведро корвалола. Затем у меня спрашивают название модели самолëта. Пишу, что модель Sukhoj superjet 100. Одна тут же отвечает: "Самолёт Сухой, а пассажиры уже нет! "
Некоторые пассажиры продолжают возмущаться и требуют пилота, чтобы он им лично объяснил причину возвращения. Начальнику аэропорта как-то не доверяют. Некоторые продолжают настаивать, что самолёт не исправен. Валера Безверхов говорит: "Наверное, если бы самолёт был не исправен, пилот бы сам не полетел!? Он ведь не самоубийца! " Но этот аргумент действует слабо: "Ему приказали, и он полетит! " Как-будто речь идёт о выполнении боевого задания!
Приходит пилот и всем ещё раз объясняет, что "технические причины" и "технические неполадки" - это совсем разные вещи. Что небо закрыли и лететь придëтся над Казахстаном, а это на час дольше и на сколько-то километров дальше, поэтому он вернулся, чтобы дозаправиться. А сильно трясло потому, что летели после полудня в жаркую погоду, когда уровень турбуленции возрастает.
Меня лично беспокоит только одно: я уже 4 часа не курил, и, судя по всему, не курить мне придётся ещё несколько часов. На турбуленцию и неисправности самолëта мне уже наплевать, лишь бы быстрее долететь до Минвод и покурить где-нибудь на остановке городского транспорта.
Товарищи в группе в Вайбере, узнав, что мы летим через Казахстан, пишут мне: "Дубль два. Посмотрим, получится ли пролететь этим путëм, или опять пролетим?", "Фигура вторая. Уходим огородами". Я им отвечаю: "Бог давал нам шанс передумать, но мы снова летим! " В группе ещё раз совещаются о приобретении ведра корвалола.
Через некоторое время к нам подгоняют автобус и везут обратно на самолёт. Затем мы взлетаем во второй раз. Теперь мы летим вечером и турбуленции действительно нет, самолёт скользит как по маслу.
В Минводах мы ждëм свой багаж и никак не можем дождаться. Через некоторое время мы понимаем, что это приезжает багаж с другого самолёта, а наш ещё не разгружают.
В конце концов багаж взят, затем переброшен в камеру хранения на железнодорожном вокзале, и мы ещё долго гуляем по ночным Минводам, в сотый раз удивляясь тому, как хорошо люди живут там, где нас нет!
В четвëртом часу утра уезжаем в Беслан.


29 апреля.

Спустя 4 часа мы в Беслане. Несколько девушек на перроне танцуют осетинский танец - оказалось, они таким способом провожают парня.
Затем нас обступают таксисты и предлагают довезти до Алагира за 1200 рублей. Один потихоньку шепчет, что довезëт за тысячу. Мы садимся в его машину.
В Алагире Валера с Таней выходят раньше - мы снимаем однокомнатные квартиры в разных местах - они ближе к центру, а я на окраине Алагира. Двухкомнатной мы не нашли, поэтому забронировали две однокомнатные. Валера, выходя, отдал таксисту тысячу, и я уже ничего не должен был отдавать. Когда таксист довëз меня до места, то стал просить у меня ещё 200 рублей: "Я же вас отвëз не в одно место, а в два места! " Я с ним попробовал спорить, но таксист ничего не хотел слышать и даже не соглашался на 100 рублей. Пришлось ему отдать ещё двести. Таким образом он получил свои 1200, за которые согласны были ехать все таксисты.
Когда я позвонил хозяйке квартиры, то оказалось, что постояльцы, которые должны были освободить квартиру к моему приезду, еë ещё не освободили. Тогда хозяйка вместо однокомнатной квартиры предложила мне двухкомнатную за те же самые деньги - 1100 рублей в сутки. Таким образом в моëм распоряжении оказались четыре кровати плюс диван - на меня на одного. В то время как Валера с Таней поселились вдвоëм в однокомнатной квартире, я один - в двухкомнатной, причëм за меньшие деньги, чем они. Хотя у них был центр города, а у меня окраина, но зато у меня был прекрасный вид с балкона седьмого этажа на горы.

После полудня мы решили съездить в Тамиск. Я почему-то рассчитывал, что мы успеем дойти до пещеры Св. Георгия до вечера и пройти еë. Видимо, сыграли роль воспоминания из молодости, когда нам было море по колено и горы по плечу.
К автовокзалу я приехал намного раньше, чем Валера с Таней, взял пивка и уселся на лавочке в сквере около автовокзала, на горке, откуда был прекрасный вид на горы и на город. Недалеко от меня сидели три осетинские женщины, устроив здесь небольшой пикничок, с выпивкой и закуской. Разговаривали они на осетинском, но среди этих непонятных мне слов постоянно мелькали и вполне понятные - исключительно матерные. Я это заметил уже давно, ещë со своего первого приезда в Северную Осетию в 1987 году, что осетины, вероятно, не имея матерных слов в своëм языке, постоянно включают наш русский мат в свою разговорную речь.
Заметив меня, одна из женщин подошла ко мне и угостила меня двумя большими кусками осетинских пирогов, с разной начинкой. Предложили ещё и араку, но я отказался. Таким образом, я ждал Валеру с Таней, запивая пироги пивом, и мне было не очень скучно их ждать. Когда пиво закончилось, я сходил за второй бутылкой, но тут они приехали, и далее мы поехали в Тамиск на такси всего за 200 рублей. Познакомились с таксистом - его зовут Георгий, записали его телефон, чтобы в случае чего вызывать.

В Тамиске мы подошли к дому Ахшара. Нас встретил мужчина лет сорока (как позже мы узнали, ему было 36). Мы познакомились. Как оказалось, этого мужчину зовут Арсен и он сын Ахшара, и также работает егерем. Сам Ахшар умер два года назад в возрасте 90 лет. Честно говоря, я думал, что Ахшара нет в живых уже гораздо дольше, поскольку в 1994 году, когда я его видел в последний раз, ему было уже 63, а выглядел он чуть-ли не на семьдесят. Но нет, оказалось, что он не дожил до нашего нового приезда всего два года.
Собака Арсена по кличке Бибо увязалась за нами и сопровождала нас всю дорогу туда и обратно. Тогда мы подумали, что она сопровождает всех, кто идёт в эти горы - уж больно уверенно она носилась по окрестным склонам и находила тропы, но позже мы узнали, что она покинула родной посёлок впервые в жизни. Бибо было всего восемь месяцев, это был молодой кобель и очень игручий - слишком игручий, мешающий нам всю дорогу своими попытками с нами поиграть.
Я по старой памяти наивно полагал, что мы легко и быстро достигнем пещеры Святого Георгия, но, едва выйдя из посëлка, мы сразу пошли не той дорогой (как-никак, я здесь не был уже почти 30 лет) . Дорога, некогда бывшая широкой и относительно пологой, как-то слишком быстро пропала и слишком круто пошла в гору. Пришлось побродить и поискать нужную дорогу, на что ушло почти полчаса. В это время пошëл дождь. Нужная дорога нашлась, но оказалась очень грязной. Почва здесь глинистая и после дождей дороги становятся почти непроходимыми. К счастью, трава ещё не успела вырасти, и можно было идти не по самой дороге, а по еë краю и местами даже в стороне от неë. Несмотря на дождь, плащи мы не надевали, поскольку подниматься по крутому скользкому склону было и так очень жарко, а в плащах мы бы промокли от пота сильнее, чем от дождя.
Бибо сопровождал нас и временами пытался ловить грызунов.
Через некоторое время мы вышли на русло Тамискдона. Сначала мы его увидели глубоко в ущелье внизу, и шли по краю этого ущелья. На противоположной стороне ущелья мы заметили несколько дыр в крутом склоне среди каменных сбросов, напоминающих пещеры. Раньше мы это ущелье не обследовали, и поиск пещер вдоль русла Тамискдона начинали с того места, где к реке можно было подойти. Чтобы сейчас подойти к этим пещерам, не спускаясь по отвесной стене, нужно было идти дальше ещё несколько сотен метров, выходить на русло реки, переправляться на противоположный берег, и затем идти по руслу вниз в ущелье. Мысли в тот момент были очень радужные: мы пройдём пещеру Святого Георгия, а затем спустимся по руслу, найдём и пройдём несколько новых пещер. Тогда мне так казалось.
Через некоторое время мы вышли на это самое русло. Дальше нам нужно было переходить реку, но разуваться не хотелось, поскольку вода была ледяная. Валера предложил нам возвращаться, поскольку время близилось к вечеру. Я ещё немного прошëл по берегу и нашëл место перехода, после чего перешёл реку туда и обратно, не разуваясь и не промочив ботинки. Звал Валеру с Таней дойти всё-таки до пещеры, но они категорически отказались, поскольку вернуться в посёлок засветло у нас бы уже не получилось. Я с ними согласился. О, если бы мы только знали в том момент, насколько я был прав!
Затем мы дошли до Тамиска и оттуда уехали до Алагира на машине, причëм уехали очень быстро и совершенно бесплатно! Всë-таки среди осетин есть разные люди: с одним договариваешься на конкретную сумму, а он тебя довозит и требует ещё, а другой тебя просто довозит, ты ему предлагаешь деньги, а он их не берëт!

Наша тройка в Тамиске у трассы. За ней река Ардон.



30 апреля.

С утра небольшой дождь. По прогнозу он на весь день, и мы не хотим никуда идти, но к обеду дождь закончился, и мы решаем сходить пешком из Алагира в Бирагзанг (по-осетински это слово звучит "Бирагжан"), где есть термальные минеральные источники.
По пути переходим через Ардон по мосту с разрушенными ограждениями, по которому, тем не менее, ездят машины.
В Бирагзанге обращаем внимание на то, что на многих деревьях растут какие-то паразитические растения, которые образуют несколько или множество шаров на ветвях дерева. Поначалу мы издалека принимаем эти шары за гнëзда грачей, затем замечаем, что они состоят из живых веток с листьями. Тогда мы решаем, что эти деревья поразила какая-то болезнь, которая заставляет деревья образовывать шары из веток. При ближайшем рассмотрении оказывается, что листья на этих шарах отличаются по форме от листьев материнского дерева, причëм материнским деревом может быть и яблоня, и груша, и ива, а листья у веток-шаров на всех деревьях одинаковые. Некоторые деревья стоят уже полузасохшие, без листьев, и только на ветках-шарах есть листья. Диаметр этих шаров разный, в основном от полуметра до метра.

В Бирагзанге к нам пристают три небольшие собаки и идут вместе с нами. Такое ощущение, что они почувствовали, что мы идём в горы, где водятся медведи и рыси, и хотят нас защищать от них в горах.
Через некоторое время на центральной улице Верхнего Бирагзанга нам попался крупный пëс, очень похожий на алабая (так иногда называют среднеазиатскую овчарку). Первые три собаки поздоровались с алабаем, что-то ему сказали и побежали назад, а алабай последовал с нами. Мы по вчерашней привычке называем его Бибо.
В одном месте на центральной улице нам попались пасущиеся свиньи, и новый наш Бибо с лаем бросился на них и загнал их в свинарник, видимо решив, что свиньи представляют для нас опасность.

Доходим до термальных источников, и тут нам навстречу выходит ещё одна среднеазиатская овчарка (или кавказская), на этот раз девочка. Мы думали, что она сцепится с алабаем, ведь здесь еë территория, но они оба завиляли хвостами и принялись играть друг с другом.

Мы следуем дальше, не обращая внимание на термальные источники. Два алабая следуют вместе с нами. Мы их обоих зовëм Бибо, хотя они на эту кличку не особо реагируют.

Вскоре начинается дождь, и девочка Бибо поворачивает обратно, а мальчик Бибо упорно идëт с нами.

Дождь расходится всё сильнее, приходится идти под зонтами. Решаем, что плащ одевать не стоит, поскольку в плаще идти в гору очень жарко, а зонта в принципе хватает, если только не продираться через густые кусты и деревья.
В одном месте видим на склоне горы красивую полянку и решаем на неë подняться. Поднявшись, далее ставим новую цель - идти на вершину этой горы. Совершаем восхождение под зонтиками. Доходим до лесной зоны, и некоторое время ещё поднимаемся по ней. Идти с зонтами среди деревьев непросто, и их периодически приходится складывать и раскладывать.
Через некоторое время начинаем спускаться. Дождь в это время тоже ослабевает. Поворачиваем назад и натыкаемся на табличку, из которой следует, что мы только что были на территории Северо-осетинского государственного заповедника, куда без разрешения заходить нельзя.
Идëм дальше вниз в надежде выйти на берег Ардона, где есть сероводородные источники, однако путь нам преграждает высокий обрыв. Приходится возвращаться старой дорогой.

По дороге Бибо разгоняет стадо коров, видимо полагая, что коровы могут на нас напасть.
При входе в поселке нам попался осетин, который гнал телëнка с пастбища домой. Увидев нашего алабая, телëнок бросился бежать, а осетин побежал за ним. Насилу он догнал и вернул телëнка на тропу домой.
Алабай проводил нас до середины посëлка и отстал, и далее мы пешком дошли до Алагира.


1 и 2 мая никуда не ходили из-за постоянного дождя в эти дни. Немного ходим по городу, но даже улицу бывает перейти невозможно, не промочив при этом ноги. Все втроём покупаем сапоги. Кстати говоря, осетинские сапоги хорошего качества и стоят всего 650-700 руб.
Очень дешёвые в Алагире молочные продукты - благо, там коров везде полно. 1,5-литровая бутылка домашнего молока, по жирности напоминающего сливки, на базаре стоит 100 руб. Сыр домашнего изготовления, гораздо лучше нашего на вкус, стоит в 2 раза дешевле, чем у нас магазинный. Пачка настоящего масле 200 г в магазине стоит 50 руб.


3 мая.

После двух дней отсидки дома мы решили ещё раз съездить в Тамиск и дойти-таки до пещеры Святого Георгия. До обеда шëл дождь, к полудню он закончился, и мы вызвали Георгия (таксиста, а не святого). Он довëз нас до Тамиска из центра Алагира за 250 рублей (если ехать на автобусах, то по Алагиру будет 15 руб. на каждого, и дальше до Тамиска по 20 руб. на человека. То есть, всего 105 рублей, но и первый, и второй автобус можно долго прождать).
В Тамиске мы увидели неожиданную картину - река Тамискдон буквально превратилась в Ардон. То есть, из небольшой горной речки, которую мы всегда переходили по камушкам, не промочив ноги, она превратилась в мощный бурлящий поток коричневого цвета, хотя я раньше еë видел только прозрачной.
- Мы еë нигде не перейдëм в районе пещеры! - говорю я. - Давайте, перейдëм еë здесь в Тамиске по мостику, и сразу пойдëм по другому берегу!
- Но ведь другой берег очень крутой и его скалы уходят высоко вверх! - Валера уже понял систему местных берегов.
- Да, придëтся высоко подняться, обойти крутой участок и спуститься дальше него!
- Нет, это будет слишком трудный путь! - возразил Валера. - Лучше пройдëм по этому берегу, а чем дальше - тем меньше будет в реке воды! В неё ведь повсюду впадают ручьи! И где-нибудь перейдëм!
Я засомневался, что мы где-то сможем перейти этот бурный и бурый поток, но раз Валера с Таней не хотят сегодня прикладывать большие физические усилия, то куда деваться?
Когда мы проходили дом Ахшара (то есть, теперь уже его сына Арсена), за нами опять увязался Бибо. Мы с удовольствием не стали бы его брать, но он нас не спрашивал. Вредил он нам довольно сильно, поскольку этот пëс был ещё молодой (8 месяцев) и игручий, и постоянно ставил свои грязные лапы нам на грудь, либо пытался вырвать то, что было у нас в руках (хобы под задницу для сидения, дождевики и т.д.).

Дорога и в первый раз, когда мы по ней шли 29 апреля, была очень грязная, а в этот раз просто супергрязная! Правда, на нас уже были не ботинки, а сапоги. Во многих местах по обочине было идти легче, чем по дороге. Дорогу постоянно пересекали ручьи, бегущие с гор, и по самой дороге текли ручьи. Когда мы шли по склону вверх, то ручей бежал нам навстречу, но стоило нам только перевалить через бугор и начать спуск, как новый ручей бежал по дороге, обгоняя нас. Мы заметили, что во многих местах идти по ручью было легче, чем рядом с ним, поскольку почва по руслу ручья была твёрже.
В воздухе стоял сладковатый и тошнотворный запах папоротников и прелой листвы. Если учесть ещё и очень высокую влажность воздуха, то понятно, из-за чего дышалось не слишком легко. Всю дорогу нас сопровождало журчание и шум воды - как от множества сбегающих с гор ручьёв, так и от грохочущего Тамискдона. Среди ветвей мощных буков проглядывало солнышко. Казалось, что вся природа искрилась и журчала, радуясь тому, что дожди наконец-то закончились!

Мы дошли до того места, где реку нужно переходить, но она ничуть слабее не стала, хотя всю дорогу в неë впадало много ручьëв. Дальше мы осматривали все места, где река разливалась и предположительно становилась мельче, но всё-равно течение было мощное и глубина приличная.
Мы далеко прошли то место, где на другом берегу находилась нужная нам пещера св. Георгия, но места для перехода реки так и не нашли.

В пойме р. Тамискдон 3 мая.


Под конец мы вышли на поляну, на которой стоял кунг на колëсах, привезëнный сюда трактором. В это время пошëл дождь. Таня предложила переждать его в кунге. Валера заглянул в него, но там стояли две застеленные кровати. Заходить туда было неудобно - вдруг хозяева вернутся?
Одели дождевики, перекусили под дождём, заодно накормив и Бибо сосисками с салом. Ему этого показалось мало, он стал рыскать по поляне и нашёл пакет с мусором, оставленный здесь таинственными обладателями кунга на колёсах. Разорвал этот пакет в клочья и разбросал мусор по всей поляне. Нам пришлось его собирать и пожертвовать для мусора свой пакет.
Вскоре дождь закончился, и мы пошли обратно. Было уже совершенно понятно, что Тамискдон мы нигде не перейдëм.

В Тамиске нас увидела мать Арсена, вдова Ахшара.
- Так Бибо с вами ходил? А мы его с обеда ищем, нигде найти не можем! Он обычно у нас никуда не уходит, с чужими людьми не ходит!
Мы с ней постояли, поговорили. Оказывается, Арсен, хоть и числится егерем, но достаточно формально. В отличие от своего отца, который постоянно лазил по ущельям и стрелял волков, Арсен в горы почти не ходит и никого не стреляет. Овец в посёлке давно уже нет, поэтому в отстреле волков необходимость пропала. Численность оленей, косуль и кабанов в горах тоже уже никого не волнует.
Спросили женщину насчёт хищных зверей в этих местах.
- Ой, прошлой зимой медведь заходил прямо в посëлок! На людей не нападал, но скотину пытался утащить! Один местный тут у нас держит косуль, так медведь проломил загон, косуль не поймал, но они все убежали в лес!
Мы посмеялись над тем, что медведь освободил косуль из рабства. Возможно, он только для этого и приходил!
Распрощавшись с женщиной, мы пошли на остановку. Мысли о прохождении пещеры Св. Георгия я убрал из планов на этот год. Оставалось всего тря дня в Осетии, в течение которых нам нужно было: 1) пройти пещеру Пасхальную, или хотя бы сфоткать её вход; 2) пройти пещеры Нывджинлагат и Университетскую, насколько получится; 3) посетить Цей и там пофоткаться на фоне гор.


4 мая.

Нам предстоит совершить трудное дело - подняться от Тамиска, находящегося на высоте 700 м над уровнем моря, до плато на Пастбищном хребте, расположенного по моим данным на высоте 1700 м н.у.м., и поискать там пещеры Эльдорадо и Пасхальную. Входы сфотографировать и вторую по возможности пройти.
В 10 ч. выезжаем на такси из Алагира от дома, где живут Валера с Таней, и спустя 10 минут мы в Тамиске. Уровень воды в Тамискдоне немного спал, но всё-равно слишком мощный для перехода вброд. Мы переходим его по мосту и начинаем подъëм в гору.
Поначалу тропа выглядит хорошей, как и в далëком 1989 году, но только сильно истоптанной коровами. Около самого Тамиска проходим заросли ольхи и полужидкую глину под ногами, затем тропа круто уходит в гору. Из деревьев вокруг растут в основном только буки, некоторые из них очень мощные и древние на вид. Иногда попадаются вязы и грабы, которые отличаются от светлых гладких стволов бука темнотой и трещиноватостью своей коры. Очень редко встречаются клëны и другие деревья, которые более привычны для нас. Примерно 90% всех деревьев здесь буки. Из мелких часто попадается бузина и рододендроны, и ещё какие-то кусты с резными листьями, похожими на кленовые, но не клёны.
Поначалу тропа идëт хорошо, вот только следов овец нет. Все следы исключительно коровьи. Думаю: "Неужели коров стали гонять на альпийские луга? "
Вскоре с обеих сторон от тропы начинают попадаться целые заросли черемши. Далее она становится на этом склоне самым многочисленным травянистым растением, забивая даже папоротники, которыми густо поросло русло Тамискдона. В некоторых местах тропа проходит прямо по корням буков, которые в этих местах вылезли из земли наружу и образуют своеобразные "живые ступеньки" на тропе.
Тропа поначалу поднимается вверх, как ей и положено, но затем она меняет первоначальное направление и далее траверсирует склон без набора высоты. Я чувствую, что тропа пошла не туда, куда надо, но надеюсь, что в скором времени она одумается и всё-таки пойдëт вверх. Но вместо этого тропа переходит на спуск вниз.
- Такого не должно быть! Так раньше не было! - говорю я. - Тропа должна идти вверх постоянно! Может быть, мы где-то проскочили развилку?
Но Валера с Таней уверены, что развилки нигде не было. Тогда мы принимаем решение сойти с тропы и подниматься вверх по склону без всяких троп.
Далее я совершаю ошибку. Я понимаю, что подниматься нужно не строго вверх по склону, а постепенно набирать высоту, всë время уходя вправо, грубо говоря, под углом 45 градусов. То есть, не штурмовать гору в лоб, а траверсировать склон, постепенно набирая высоту. Поначалу мы так и идëм, но такой способ подъëма оказывается труднее, чем штурм горы в лоб. Дело в том, что характер склона неоднородный - он испещрëн множеством балок, спускающихся сверху вниз. Между балками часто образуются выходы камней из земли, которые переходить очень неудобно, а в самих балках травянистая растительность (особенно папоротники и ежевика) образует более густые заросли, чем между ними, да и упавших стволов деревьев в них больше. Валере подъëм даëтся легче, чем нам с Татьяной, поэтому он всë время идëт первым и выбирает места, где легче пройти. А пройти зачастую оказывается легче, если штурмовать гору в лоб, нежели пытаться переходить из одной балки в другую. Поэтому Валера идëт постоянно вверх, а мы идëм за ним.
Я понимаю, что в результате мы выйдем не туда, куда надо. Конечно, в конце концов мы поднимемся выше границы леса и выйдем на альпийские луга, но гораздо раньше, то есть восточнее, чем находится нужное нам карстовое плато. Думаю, что ничего страшного - дальше будем двигаться по альпийским лугам в западном направлении, и это будет легче, нежели пытаться сейчас траверсировать склон, и выходить непосредственно на нужный нам альпийский луг. Поэтому мы продолжаем подниматься в лоб.
Постепенно папоротники мельчают и из метровых становятся микроскопическими, черемша пропадает, но появляются колючие стебли малины и ежевики, что гораздо хуже. Буйная листва на деревьях становится мелкой, а затем и вовсе пропадает. Деревья стоят голые, как ранней весной или поздней осенью. Среди деревьев то и дело появляются просветы и нам кажется, что осталось ещё чуть-чуть подняться и лес закончится, но поднявшись чуть выше мы убеждаемся, что до конца леса ещё долго.
Оглянувшись назад, мы видим, что верхушки соседнего лесистого хребта лежат внизу под нами, следовательно, мы находимся на высоте гораздо выше 1000 м н.у.м. Я собираюсь сфотографировать пейзаж, но у меня фотоаппарат не включается. Начинаю выяснять причину и - о, ужас! - выясняю, что у меня оторвалась и потерялась крышечка, закрывающая аккумулятор, а вместе с ней и сам аккумулятор! Сразу прошиб холодный пот и на горизонте замаячило отчаяние! Во-первых, самые интересные места нашего похода у нас ещё впереди, и я остался без фоток! Во-вторых, эти аккумуляторы не продаются отдельно от фотоаппарата, тем более, что ему уже 10 лет и модель давно устарела, поэтому тушку придётся выкидывать, либо продавать очень дёшево, а новая такого типа стоит больше 100 тысяч рублей!
Лихорадочно пытаюсь сообразить, где мог вылететь аккумулятор? Возможно, в месте предыдущего перекура, где я неаккуратно положил фотоаппарат на камень. Но удастся ли найти это место?
Спускаюсь вниз, стараясь разглядеть свои следы или аккумулятор на земле. Это сделать не удаётся, но место предыдущего перекура я всё-таки нахожу. Внимательно его осматриваю, но аккумулятора нигде нет. Уже отчаявшись и примирившись с потерей, я бросаю взгляд на склон ещё ниже этого места, и - о, чудо! - вижу в двух-трёх метрах от себя аккумулятор! "Слава Тебе, Господи!" - думаю я, взбегая вверх по склону, зажав драгоценную находку в руке, но полчаса как-минимум из-за поисков у нас потеряны.
Затем, немного поднявшись, мы попадаем на нагромождения камней, причëм очень крупных, метров по 5-10 высотой, лежащих среди деревьев. За камнями видим уже конкретный просвет. Поднявшись туда, наконец-то попадаем на луг со множеством камней посреди него. Правда, луг ещё не окончательный, выше него просматриваются отдельные участки леса, но уже не сплошной лес. Открывается прекрасный вид на заснеженные склоны отрогов Кариухоха, точнее, на гору Хумаратхох, которая благодаря своей крутизне просматривается от вершины почти до подножия.

Вид с Пастбищного хребта на Лесистый. Справа р. Ардон, вдали город Алагир, в котором мы жили.


Нужной нам карстовой поляны отсюда не видно, но виден гребень, ведущий к перевалу святого Георгия, и подниматься на него ещё довольно долго. Таня жалуется на давление, но, посовещавшись, мы решаем подняться на скальный гребень, чтобы оценить оттуда растояние до пещер. Путь к гребню преграждает глубокая балка, которую приходится обходить поверху, и на подъëм на гребень уходит около часа. Отсюда уже видно карстовое плато, и расстояние до него больше километра, возможно, и два. Под ногами много цветов под названием "рябчик" - это такие жëлтые колокольчики, испещрëнные бурыми пятнами. Издалека их можно принять за маленькие тюльпаны. Кроме рябчиков много ещё и других жёлтых цветов, похожих на калужницу, так что в некоторых местах склон сильно пестрит жёлтыми пятнами.

Мы проходим вперëд ещё минут 15-20, и доходим до предполагаемого перевала святого Георгия номер пять или шесть. На этом участке Пастбищного хребта имеется несколько перевалов, идущих последовательно друг за другом и отделëнных друг от друга скальными зубцами, поросшими кривыми соснами, и один из них носит имя святого Георгия – поэтому я называю все эти перевалы именем святого Георгия, а для различия нумерую их с запада на восток от одного до шести.


От того места, где мы увидели карстовое плато, мы прошли уже метров пятьсот, но плато нисколько к нам не приблизилось. Следовательно, оно находилось от нас дальше, чем мы предположили. В горах визуальные расстояния очень обманчивы.
Мы садимся перекусить и Таня ищет термос с чаем в рюкзаке, но не находит. Тогда она просит Валеру поискать термос в своём рюкзаке. Валера тоже не находит.
- Значит, мы забыли термос в месте нашего предыдущего перекуса! А сумеем ли мы теперь найти это место? – сокрушается Таня.
Я тем временем уже вытащил свой термос и наливаю чай. Тут до меня доходит, что это не мой термос. Я роюсь в рюкзаке и нахожу второй. Оказывается, я случайно прихватил оба термоса! Внешне они очень похожи, и внутренне - чай с лимоном в обоих!
После перекуса и перекура принимаем решение спускаться вниз. Стало ясно, что до пещер мы сегодня дойти никак не успеем.
В начале спуска у нас разгорелся спор - по какому именно пути нужно спускаться. Таня настаивает на том, что идти обратно нужно в точности тем маршрутом, которым шли вверх, поскольку этот путь нам известен, а другой может привести на неожиданные скальные стенки. Я же возражаю, что нечего делать лишний крюк и спускаться нужно напрямую вниз, чтобы быстрее выйти на нижнюю тропу, с которой мы сошли перед подъëмом, а дальше по тропе идти будет проще. После долгих споров выбираем средний вариант - не идти прежним путëм, делая крюк, но и спускаться не строго вниз, а забирая вправо, чтобы быстрее приближаться к тому маршруту, которым мы поднимались.
В принципе, и то, и другое, и третье было примерно одинаково долго, поскольку наше перемещение по горизонтали в конце подъëма было каплей в море по сравнению с перемещением по вертикали перед этим.
Спускаемся мы очень долго и под конец стали удивляться, как у нас хватило сил так высоко забраться? Наконец доходим до тропы, около которой я прячу верëвку, чтобы не таскать еë туда-обратно. Я уверен, что завтра я пойду сюда опять, поскольку Пасхальную и Эльдорадо всё-таки нужно найти. В Пасхальной есть уступ 5 м, для которого верëвка слишком длинная, но другой у нас нет. На этом уступе мы всегда вешали верёвку - там должен сохраниться шлямбурный крюк.
По тропе идти гораздо легче, чем по заросшему травой склону, но всё-равно не слишком быстро. Засветло в Тамиск мы выйти не успеваем, под конец в сумерках не замечаем развилку тропы и выходим к санаторию не в том месте. Здесь приходится спускаться с очень крутого склона длиной метров десять, держась за ветки деревьев, чтобы не упасть. Затем мы перелезаем через невысокий забор санатория, проходим по его территории и выходим на трассу в девятом часу вечера, откуда вызываем такси.
Планы на два последних дня нашего пребывания в Осетии меняются. Пасхальная и Эльдорадо по-прежнему остаются в планах, затем Нывжинлагат и Университетская, а в Цей теперь уж не поедем.


5 мая.

Валера заявляет, что они с Таней плохо себя чувствуют после нашего вчерашнего восхождения, и сегодня никуда не пойдут. Мне в одиночку очень не хотелось идти опять на Пасбищный хребет, и я очень рассчитывал на Валеру, но он не пойдëт, и я думаю, что делать? Самая интересная часть поездки - посещение Нывджинлагата и Университетской - у нас запланирована на завтра, когда уровень подземных вод максимально спадëт. Сегодня можно было бы съездить в Цей, но одному туда ехать выйдет дорого - на такси 1200 руб. в один конец, а по-другому вряд ли получится. Всë-таки придëтся одному искать Пасхальную. Кроме того, по пути туда у меня оставлена верëвка, и будет жалко, если она здесь останется навеки.
С утра выезжаю в Тамиск, первый раз за эту поездку на автобусе. Получается очень дëшево - 20 рублей, против двухсот на такси. Около 11 ч. стартую в гору.
Сегодня я надеюсь подняться на карстовое плато по тропе. Зря мы вчера с неë свернули и полезли в лоб. Нас смутило, что тропа почему-то перешла с подъëма на траверс склона по горизонтали, и я не помню, чтобы раньше на ней был такой участок, но зато помню, что эта тропа была здесь единственной и никаких других троп здесь не было. Значит, вскоре тропа должна будет опять набирать высоту и приведëт меня на нужное плато.
Поднимаюсь по тропе сначала достаточно круто вверх, затем перехожу на еë горизонтальный участок. Прохожу то место, где я вчера спрятал верëвку, но не беру еë - решаю в Пасхальной пятиметровый уступ в одиночку не проходить.
Тропа некоторое время обнадëживающе поднимается вверх, но затем опять начинает спускаться и вскоре пропадает. Только сейчас до меня доходит, что той тропы, по которой мы ходили 30 лет назад, сейчас уже нет. Раньше по тропе гоняли овец на альпийские луга, а сейчас овец в посëлке не осталось, только коровы, а их так высоко не гоняют. Они пасутся непосредственно в зоне леса.
Как и вчера, начинаю подниматься вверх без тропы. Я так надеялся что сегодня этого не случится, но увы! Сначала стараюсь траверсировать склон и уходить вправо, затем попадаю на глубокую балку впереди и перехожу на лобовой подъëм. Одним словом, всë как вчера. В некоторых местах попадаются широкие полосы примятой черемши - явно прошёл крупный зверь! Думаю: "Только бы не встретить медведя! А если найду Пасхальную - только бы не напороться в ней на отдыхающего медведя!"
В конце концов выхожу на альпийские луга, к счастью, значительно правее, то есть западнее, чем вчера. До карстового плато осталось недалеко, но путь пересекает глубокий овраг, который переходить очень не хочется, но и обходить поверху тоже не хочется. Думаю, что всё же лучше обойти поверху, то есть сначала подняться, а потом спуститься, чем через овраг сначала спуститься, а потом подняться. А вообще хрен редьки не слаще.
Обойдя овраг, выхожу на наклонные скалы под которыми мы стояли в 1990-м году. Скалы здесь нависающие, и под ними мы ставили шалаш, укрытый от дождей. Просто прислонили жерди к скале под углом, натянули на них тент, а на земле по всей длине шалаше тоже положили жерди, чтобы выровнять пол.

Миную наклонные скалы и передо мной открывается вид на поляну с воронками. Осталось к ней только немного спуститься, поскольку, чтобы обойти овраг, я поднялся выше этой поляны.

Поляна с карстовыми воронками. Я предполагал, что нужные мне пещеры находятся на ней.


Приходится пройти траверсом небольшой скальный участок, не совсем отвесный, но близкий к этому. Прошëл его достаточно легко. Если бы я знал, как тяжело он мне дастся на обратном пути! Но об этом позже.
На скалах среди трещин виднеются фиолетовые пятна фиалок - цветы растут прямо на вертикальной стене. К сожалению, сфотографировать их не удалось - они были у меня прямо под носом, а объектив в тот момент был длиннофокусный, и спускаться в пропасть по стене ради красивого снимка как-то не хотелось, как и менять объектив в столь неудобном месте.

Пройдя заросли малины, выхожу на поляну с воронками. В одной из них должна быть Эльдорадо. Заглядываю - ничего нет, кроме глины и травы. Заглядываю во вторую - опять ничего. Смотрю на время - пятый час, нужно вовсю торопиться обратно, а я ещё не нашëл ни Эльдорадо, ни Пасхальную, ни Троицу. Последняя находится за перегибом плато, решаю туда не ходить - нет времени, и Пасхальную тоже не проходить. Только сфотографировать входы, и сразу уходить обратно.
Я буквально перебегаю от одной воронки к другой, но Эльдорадо нигде нет. Увеличиваю скорость, забыв про осторожность.
Около воронок густо растëт ежевика, а эта тварь имеет особенность прирастать верхушкой к земле. Там, где стебель ежевики касается земли, он пускает корни, и в результате образуется петля, с обеих сторон имеющая корни в земле. Причём, зачастую эта петля лежит на земле, лишь слегка приподнявшись над ней, и со стороны еë практически не видно. Когда стебель тонкий, то его просто разрываешь ногой, но иногда бывает и толстый.
Почти бегом подбегаю к очередной воронке, и в этот момент моя нога попадает в петлю. Головой вниз падаю в воронку, но до дна не скатываюсь, останавливаюсь на склоне, повисая ногой на петле ежевики. Некоторое время лежу неподвижно, и, чувствуя боль в ноге, пытаюсь угадать - смогу я на неë встать или не смогу? Затем пытаюсь подняться, встаю на ногу и сразу сажусь на землю от резкой боли. Закладывается подозрение, что перелом, но может быть и нет, просто растяжение или разрыв связок. Вывиха вроде бы нет, сустав на месте. Потом я уже понимаю, что стебель ежевики перерезал мне связку. Всё-таки я двигался с быстрой скоростью, вниз по склону, а на мне ещё был рюкзак, который увеличил мою массу. Как известно, формула кинетической энергии - масса тела, умноженная на скорость в квадрате, и делённая пополам. Лежу и думаю: "Хорошо, что пополам, а то бы мне стопу вообще бы отрезало от ноги!"
Решаю несколько минут полежать, покурить, авось пройдëт! Через некоторое время встаю на ногу. Ходить больно, но можно. Обхожу оставшиеся воронки - Эльдорадо нигде нет. Такое ощущение, что еë входное отверстие затянуло глиной.
Прохожу по плато дальше в сторону Пасхальной. Она должна быть в большой воронке, но я не нахожу не только пещеру, но и еë воронку. Возможно, она находится за бугром, который я вижу ниже по склону, но на этот бугор подниматься с больной ногой вообще не резон. Сейчас я должен думать о том, как спуститься с горы и дойти до Тамиска, а не о том, как найти пещеры. Дальше по ходу вижу глубокую балку. Внизу по этому ущелью течëт ручей, впадающий в Тамискдон, но здесь его нет. Тут я замечаю на противоположной стороне балке чëрную щель, очень похожую на вход в пещеру. Очень странно, что в далëких 89-м и 90-м годах мы еë не заметили и не обследовали. А может быть и обследовали, я просто не помню. Но сейчас туда я точно не пойду.

Начинаю обратный путь. Замечаю, что если наступать на пятку и при этом задирать пальцы вверх, то идти можно. Но такое положение стопы подходит только для подъëма, а не для спуска. При спуске пальцы опущены вниз относительно пятки, и при этом в стопе возникает резкая боль.
Первые метров 200-300 мне и нужно подниматься, поэтому иду более-менее нормально. Потом приходится перелезть через скальный участок под наклонными скалами, и дальше пересекать верхнюю часть оврага. Спускаться в него очень больно. Стараюсь максимально обойти его поверху, чтобы не спускаться там, где не надо, и в результате выхожу на перевал Святого Георгия, либо соседствующий с ним перевал.

На перевале Святого Георгия (скорее всего). Либо на соседствующим с ним.


Отсюда начинается крутой спуск в сторону леса. Правую ногу носком вперëд ставить невозможно. Пробую ставить ноги боком перпендикулярно склону, но тоже очень больно. Тогда переворачиваюсь лицом к земле и дальше спускаюсь на четвереньках, пятками вниз. То есть, стопы находятся в том положении, в котором бывают при подъëме, но только движутся по склону не вверх, а вниз Руками при этом я цепляюсь за пучки травы, чтобы не скатиться на животе вниз. Через некоторое время я приноравливаюсь, и спускаться получается довольно быстро. Не так быстро, как если идти ногами, но всё-таки.
Ближе к лесу под руки начинают попадать колючие стебли малины и ежевики, и дальше так спускаться невозможно. Приходится идти ногами обычным способом, ставя их боком перпендикулярно линии спуска. Дойдя до леса, поднимаю и обламываю две ветки, соорудив себе палки в качестве трости. Дальше иду, опираясь на них, и по-возможности стараюсь перенести нагрузку с ноги на руки. Левая рука у меня сильно исполосованна шипами ежевики. Из царапин выступают капельки крови. Мошки еë чувствуют и облепляют руку, слизывая кровь. Хлопать мошек неудобно - как-никак в обеих руках у меня палки. От их укусов рука зудит ещё больше.
Постепенно траверсируя склон вправо по ходу, в конце концов выхожу на полосу примятой к земле черемши - это след нашего вчерашнего спуска. Далее иду точно по этому следу и нахожу спрятанную вчера верëвку, и сразу за ней тропу.
По тропе идти уже легче, но в это время темнеет. Пока не становится совсем темно, иду без фонаря. Через некоторое время фонарь всё-таки приходится включать. С фонарëм иду примерно час, если не больше. Подхожу к санаторию, и здесь важно не пропустить ответвление влево. Вчера мы его пропустили и в результате подошли к санаторию не слева, а справа, и нам пришлось спускаться метров десять по почти отвесному склону. Сегодня с моей ногой мне этот спуск вообще ни к чему! Вижу какую-то тропу, уходящую влево, спускаюсь по ней некоторое время и выхожу на небольшой овраг с отвесными стенками. Приходится поворачивать назад и опять подниматься вверх. Опять выхожу на прежнюю тропу и иду дальше..
Затем опять вижу ответвление влево и поворачиваю. Теперь вроде бы то, что нужно - жидкая грязь под ногами и множество следов коров.. Спускаюсь в Тамиск, умываюсь в реке и иду на трассу, постукивая по дороге палкой. Хотя времени уже десятый час вечера и давно стемнело, но я рад, что мне удалось спуститься и не ночевать в холодном лесу без спальника, тëплой одежды и среди медведей.
У трассы собираюсь вызвать такси и тут ко мне подходит высокий крепкий осетин, лет примерно шестидесяти или побольше, и спрашивает меня:
- Это ты светил на горе фонариком?
Отвечаю ему: "Да, я. Но вообще-то я не светил, а просто шëл с фонариком!"
Не представившись, он начинает меня допрашивать: "А что ты делал в лесу? Ты не знаешь, что здесь ходить по лесу нельзя? Здесь в детском санатории дети из Донбасса, и мы их охраняем!"
Я ему объясняю, что я спелеолог, хожу на эту гору в пещеры, причëм далеко не в первый раз! Никогда такого не было, чтобы по этой горе ходить было нельзя.
- Сейчас время другое, сейчас война! Здесь отдыхают дети с Украины, мало ли какие могут быть диверсии? Я видел, как ты светил фонариком, и стал тебе сигналить фонариком в ответ. А ты сразу повернул назад и пошëл обратно в гору! Почему ты повернул назад, когда я стал тебе сигналить?
Я сначала не врубился - какие сигналы фонариком, какой "назад"? У меня была одна цель - спуститься в Тамиск и при этом не сломать ногу окончательно. Я смотрел только под ноги, по сторонам не смотрел и никаких сигналов не видел.
Тут я вспомнил, как свернул не на ту тропу, она вывела меня на маленький крутой овраг, и мне пришлось повернуть назад и опять идти в гору. Это же надо было так глупо истолковать мои действия?
Осетин просит меня показать рюкзак. Я открываю, сверху лежат верëвка, термос и фотоаппарат. Последний он почему-то не признаёт за фотоаппарат, и мне приходится его вытаскивать и ему показывать. Затем он прощупывает рюкзак сбоку: "А это что такое круглое?"
- Это каска.
- А зачем тебе каска?
- Я же спелеолог!
- Каски носят только спецназовцы и террористы!
Потом он просит меня предъявить документы. Я говорю: "Нету!" Если бы были, я бы попросил сначала его предъявить документы, но раз у меня самого нет, то что настаивать?
Тогда он угрожает вызвать полицию. У меня все мысли о больной ноге. Мне бы быстрее добраться до дома и лечь, а из-за полиции эта мечта может осуществиться не скоро. Я понимаю, что передо мной одержимый человек, у которого маниакально-депрессивный психоз, и ему что-то логически объяснить невозможно. Остаëтся прибегнуть к старому детскому методу - я вспомнил случаи, когда меня подростком останавливали на улице хулиганы, и мне приходилось говорить, мол, я знаю того-то и того-то! Так что я заявляю, что хорошо знал Ахшара, а теперь знаю его сына Арсена.
Охранник тут же набирает Арсена по телефону, они о чём-то разговаривают по-осетински, после чего охранник успокаивается.
Я вызываю такси и уезжаю.

Дома на больную ногу наступать невозможно. Правая нога около стопы вдвое толще левой и покрыта фиолетовыми пятнами. Я удивляюсь - как я спустился на 1000 м по высоте и прошëл 7 км на такой ноге? Вспоминаю, как Паша Корнишин выходил из Двойняшки на одном самохвате, что казалось невозможным, и потом сказал: "Жить захочешь - выйдешь!" Теперь я хорошо понимаю смысл этой фразы.
Вызываю скорую. Приезжают две осетинские девушки, делают мне укол в задницу и увозят на скорой. По зданию травмпункта они меня возят на каталке. Делают рентген, затем загружают меня обратно в машину. Везут в Ардон, чтобы расшифровать снимок. Привозят в местный травмпункт и опять возят на каталке. Врач говорит, что перелома не видит. Судя по гематомам - разрыв связок. Опять загружают меня в машину скорой помощи, довозят до дома, прямо до квартиры.


6 мая.

Поход в Нывжинлагат и Университетскую сорвался. Сижу весь день дома, Валера привозит мне трость, бандаж, эластичный бинт и все необходимые медикаменты.


7 мая.

Уезжаем на такси в Беслан. Водитель показывает нам здание печально известной школы.
Переезжаем на поезде в Минеральные Воды. Сижу в гостинице, пишу дневник, который вы сейчас читаете, а Валера с Таней тем временем съездили в Пятигорск.

8 мая.
Улетаем на самолёте в Пензу. Знакомимся в аэропорту с нашим пензенским альпинистом или горником, возвращающимся с Эльбруса. Я ему рассказываю, как упал, на что он замечает: "Это классика! Чуть ли не с половиной горников происходят точь-в-точь такие случаи!" Тогда я успокаиваюсь - чем я хуже других? Все падают - и я упал! Это нормально. Но всю ежевику возле своей дачи я теперь уничтожу! Ненавижу это растение!

Дома нога начинает болеть ещё сильнее. Еду в поликлинику, беру больничный. После этого нога болит уже так, что с трудом удаётся сходить в магазин, который у меня рядом с домом. Остаётся удивляться - как я смог спуститься с горы, как потом ходил по Беслану и Минеральным Водам? Как мог запросто добраться в Пензе до поликлиники?

Спустя два дня по приезду ко мне заходил Лёша Плотников. Мы с ним посмотрели фотографии и спутниковую карту местности. Как он считает, я искал Пасхальную и Эльдорадо не в том месте. Нужно было перевалить ещё через один бугор и спуститься ниже по склону. Оказывается, я повредил ногу не в том месте, где надо! Но я всё-таки считаю, что искал пещеры именно там, где они находятся. До Пасхальной я скорее всего не дошёл, либо просто не узнал то место - раньше в начале мая около неё всегда лежал снег, а в этот раз снега не было. Эльдорадо я не заметил скорее всего потому, что её воронка заросла травой, либо ежевикой или другими кустами.
Но всё-таки, несмотря на ряд неудач, мне удалось получить самое главное - фотографии этой местности, как пейзажей в русле реки Тамискдон, так и видов по верхушке Пастбищного хребта! Этих фотографий мне теперь хватит аж на пять глав, посвящённых нашим походам в Северную Осетию с 1989-го по 1994-й год!

[expedT]

Вспомнили молодость? Да, вспомнили. А теперь почувствуйте разницу
Непонятно, почему спутниковые снимки изучались ПОСЛЕ, а не ДО и ВО ВРЕМЯ похода? Даже если там не ловит интернет, можно было загрузить или распечатать их заранее, на телефон поставить автономный навигатор.
В общем, есть над чем работать дальше. Выздоравливай, тренируйся, собирай команду - и к новым свершениям!
Это была разведка - где жить, на чем ездить, как изменилась местность и т.п. Надо ехать ещё! Продолжить творить историю спелеотуризма!