23 февраля

[expedA]

Послезавтра исполняется 97 лет со дня образования Красной Армии.
Отправными точками послужили воззвание СНК от 21 февраля «Социалистическое отечество в опасности», «Воззвание Военного главнокомандующего» Н. Крыленко и статья «Мир или война» председателя СНК В.И.Ленина 23 февраля 1918 г.
Официально 23 февраля было объявлено «Днем Красной Армии» в последний год Гражданской войны (1922 г.). Связали эту дату с победой над немецкими войсками в районах Нарвы и Пскова, в суровые февральские метели 1918 года.



О том, как начиналась Красная армия в Пензе, можно прочитать в «Пензенской энциклопедии»:

Красная Гвардия и боевые рабочие дружины Пензенской губернии создавались из рабочих на основе устава Рабоче-крестьянской гвардии Петрограда. Первичной боевой единицей был десяток из рабочих одного цеха или мастерской, затем шел взвод – 4 десятка, 3 взвода составляли дружину, далее батальон, полк. Штабы Красной Гвардии находились в полном распоряжении Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 27 декабря 1917 года 4-й юбщегубернский крестьянский съезд принял резолюцию об организации красной гвардии при каждом сельском, волостном и уездном совете. Были создан отряды Красной гвардии в Нижнем Ломове, Чембаре, Наровчате, Керенске, Саранске, Рузаевке, Мокшане, Городище (Золотаревская, Боголюбовская фабрики). В создании Красной гвардии принимали участие солдаты 98-го полка. В Пензе в отрядах Красной гвардии насчитывалось около 1000 рабочих разных предприятий.
<...>
После принятия декрета СНК «Об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (15 янв.1918) в феврале-марте 1918 губернский штаб Красной гвардии перешел в губернский военкомат под названием Штаб резерва Красной Армии.

Прошло несколько лет. Гражданская война подходила к концу, пора было возвращаться к мирной жизни, восстанавливать хозяйство. О том, как вести себя в новых условиях демобилизованным солдатам Красной Армии, говорится в интересном документе, который мы случайно обнаружили.

1. Боец красного фронта — ударный работник тыла.
Руками своих храбрых защитников-красноармейцев добились, наконец-таки, рабочие и крестьяне советской республики полного мира. Если только враги трудящихся, хищные коршуны-империалисты, т.-е. богачи да помещики, не захотят еще раз попробовать наших крепких кулаков, то мы надолго получим возможность мирной работы у себя по домам. Отпускаются уже к семьям старшие возрасты Красной армии.
Боец-красноармеец не лениться на печи идет домой. Он знает, что не легки условия жизни сейчас и у рабочего в городе, и у крестьянина в деревне. Он знает, однако, и то, что раз прогнаны навеки хозяева-фабриканты и господа-помещики, то и нынешняя тяжелая жизнь не страшна: своими могучими руками справимся мы со всею, самой черной разрухой, была бы только добрая воля.
А доброй воли красноармейцу ни у кого занимать не приходится. Ведь в тяжких походах против поляков, в богатырских боях с Врангелем вынесла его к желанной победе только твердая воля, горячее желание трудового человека хотя ценою жизни своей отстоять свою драгоценную свободу против сильнейших и злейших в мире хищников.
И если там, на кровавой ниве, не сломилась железная воля красноармейца, то и здесь, за фабричным ткацким станком, за плугом, косой и топором она тоже не выдаст, выдержит все труднейшие испытания. Охота к труду еще укрепляется полным сознанием видавшего виды бойца, что половина дороги, военная половина, все же сделана, и сделана прочно. Остается налечь дружно плечом, и—не за горами день, когда мы своими глазами увидим конец всего крутого перехода, как увидали конец войны.
Но поперек пути к полному устройству счастливой общей жизни всего трудового народа—к коммунизму (т.-е. к товарищескому хозяйству всего народа, как одной семьи)—лежат не только одна разруха, нужда, недостаток всяких продуктов и орудий. Огромное препятствие состоит еще и в том, что, занявшись поневоле войной, мы не успели до сих пор наладить как следует свою трудовую, Советскую власть.
Лучшие борцы и работники, самые молодые, самые сильные, самые решительные и умелые, брошены были со всей России туда, в кипучий котел войны с белогвардейцами и капиталистами. Дома же Советская власть обходилась такими силами, какие были. От того случались немалые неурядицы.
Красноармеец, вернувшись с фронта, где на своем боевом опыте научился той великой истине, что всякие подобные неурядицы—смерть для неотложного дела трудовой свободы, должен приложить все усилия к устранению накопившегося в управлении мусора. Бодро и энергично должен он приняться за работу, чтобы создать образцовую, четкую, стройную организацию дела в исполкомах и в Советах.
Всюду на местах в самых медвежьих углах красный боец должен стать живым примером боевой, энергичной работы на пользу Советской власти.

2. Темнота и неопытность—сам себе враги.
На родине отпускной красноармеец сразу же заметит, что местные Советские власти—исполнительные комитеты Советов (исполкомы), волкомтруды, комиссии по разверстке и проч.—слишком часто бывают мало пригодны к своему важному делу. Особенно в отдаленных от городов волостных и сельских Советах они подчас вовсе не разумеют новых порядков и относятся к своим обязанностям спустя рукава, исполняя плохо даже прямые предписания из уезда или губернии насчет мобилизации, разверсток хлеба и проч.
И виною тут бывает далеко не всегда злое и преступное нежелание работать на пользу советского государства. Кроме таких злых и сознательных контрреволюционеров, есть огромное множество просто темных, серых людей, не понимающих того, что Советская власть крепка только дружной, добровольной, неусыпной деятельностью всех трудящихся.
Вот от этой темноты да еще от неопытности сельских людей в деле управления (буржуи ведь не подпускали раньше к власти трудовой народ) и происходят истории вроде следующей. В дер. Дор, Московской губ., сельский Совет порешил построить школу для детей. Вещь, конечно, великолепная. Советская власть изо всех сил старается, чтобы будущие граждане не оставались малограмотными. Поэтому уездный Совет сейчас же отпустил на школу деньги, 14 000 кирпичей и тесу. Крестьяне тес и кирпичи свезли, выбрали для руководства работой гр. Доброхотова и... успокоились. Теперь, мол, школа у нас почти готова. Дело было еще в 1918 году, а сейчас, через три почти года, школа не подвинулась нисколько. Гр. Доброхотов отделывает сам себе дом, и плотники, нанятые для школы, выводят ему карнизы. Но лучше всего то, что кирпич-то весь и тес порастаскали себе сами же доровцы, которые так хлопотали об учении своих ребят. И теперь топчутся граждане вокруг своей беды да Советскую власть поругивают: она-де, мол, нам никак школы не отстроит...
И таких фактов много по нашим деревням, и оттого-то у нас так мало еще порядку в республике. Кто тут виноват? Красноармеец, привычный к общей, огромной работе целой военной машины, поймет сразу, что суть дела именно в непонимании и в неопытности самих трудящихся. Выбрав представителя для постройки школы или другого какого-либо общественного дела, нельзя бросать все дело на него и не интересоваться больше, а надо, каждый его шаг контролировать и за соседями ревниво наблюдать, и самому прилагать без счета свой труд, пока не будет все готово.
И причина такой неурядицы даже не просто в неграмотности и дикости. Причина еще больше в том, что крестьянин (да частенько и рабочий) никак не оторвутся душой от проклятого, старого буржуазного порядка. Ведь тогда каждый обыватель был обязательно больше или меньше торгаш и надеялся на одно: набрать побольше собственности, денег, товаров в свою нору; все были по уши заражены, как оспой, своекорыстием. Общественное дело казалось поэтому чужим, скучным, второстепенным, а коли кто и попадал к управлению, то старался опять-таки лишь натаскать для себя.
Словом, темнота крестьянская и неумелость в управлении оттого, что слишком еще наши крестьяне не отделались от буржуазного строя, когда царствовала поговорочка: «каждый за себя, один бог за всех». На самом деле и тогда это правило было пагубно для массы бедняков, а выгодно только для немногих ловкачей и хищников. А уж теперь нечего и говорить. Советская власть требует совсем иного правила: каждый может быть счастлив, только когда он всеми силами работает на пользу общую всего трудового народа.
Красноармеец и должен будить народ от гадкого, своекорыстного буржуазного сна, должен указывать верные пути к общему, советскому счастью.

3. Неладица и нескладица в местных делах.
Красноармейца, как военного человека, привыкшего к тому, что на фронте требуется во всем полнейшая определенность и ясность, будет удивлять, до чего подчас его односельчане запутывают свои, кажется, самые кровные дела. Особенно много бестолковщины случается с местными разверстками: весной—насчет земли, летом—сенокосов, осенью - с разверсткой хлеба, фуража и продовольствия в советский общий котел.
Тут бывает такая, напр., канитель и волынка.
На деревню падает такое-то количество пудов ржи, овса, картофеля, сена, масла, мяса, столько-то сотен яиц по общей разверстке. Происходит в собрании сельского Совета распределение между хозяевами. И вот в с.Березовский Рядок, Новгор. губ., долго обсуждали, разверстать ли по едокам, или по душам, или по десятинам. Само собой, что из этих трех способов справедливей всех по десятинам, и самый уж несправедливый—по едокам, потому что тогда тягота для богатея оказывается наравне с бедняком. А между тем спорили долго, пока удалось в этом убедить именно большинство бедняков. Когда они поняли, наконец, что излюбленное от века «равнение по душам» далеко не всегда правильно, а тут им же оно оказывается целиком во вред, и что в советской России власть их, бедняков, тех, кто трудится лишь своим хребтом, и они имеют полное право богатеев-кулаков скрутить в бараний рог, обложить всех сильнее, то они вдруг стали храбрыми революционерами и придумали еще лучшую разверстку. Порешили обложить даже не по десятинам, а прямо по наличному богатству; наибольший наряд хлеба, скота, сена, яиц, масла—на кулаков.
Кажется, и превосходно бы. Так нет. Кулачье принялось дурачить их, запугивать, будто придут красноармейцы и силой заставят разбить «по справедливости», т.-е. по душам. И что же?—серяки перепугались, как зайцы, и уступили. Понадобилось потом из уезда наряжать нарочную комиссию, чтобы навести порядок.
Красноармейцу нетрудно отсюда понять, какое участие он мог бы тут принять. Ведь он не даром кое-чему научился в фронтовых клубах, из лекций, из газет. Уж он бы не дал ни себя запугать, ни надуть смирных земляков, у которых застряла вот эта мелко-буржуазная, гнилая, вредная вера в обязательное «поравнение».
Поравнение хорошо, когда все живут ровно, и совсем другое дело, когда есть еще безлошадные и бескоровные, а рядом—пятилощадные. Красноармеец должен показать крестьянину на деле, на его кровном интересе, что в деревне, как и в городе, есть два класса: эксплоататоры, т.-е. обиралы (кулаки), и эксплоатируемые (обираемые);
дармоеды и трудящиеся, и поравнение между ними ведет всегда лишь на пользу, на облегчение обиралам, на обременение обираемых.
И не только в разверстках дело. Такие же неурядицы бывают от непонимания своего класса и во всем прочем. Взять те же школы. Где волость плохая, т.-е. где темное большинство дает себя запугивать, смущать баснями насчет «поравнения» с кулаками и проч.,—там страдает и образование детей. Там сейчас видно даже по школьному зданию, что класс обирал не дает выбиться трудящимся из темноты. Школа, глядишь—как пишут в газете из дер. Балева, Калужской губ.— стоит с выбитыми стеклами, ученья часто не бывает, ученики из-за холода разбегаются по домам. Учитель не то пьянствует «самогоном», не то греется на деревне у кумовьев-кулачков...
Вот вам, боевики-фронтовики, случай тоже поубавить непорядков. Расшевелить сельские Советы, чтобы сами заботились о школах — лекарстве против темноты. Сознания своих классовых интересов, знания науки о классах—вот чего не хватает родному захолустью.

4. Кулачье-чужеспинники—волки в овечьей шкуре.
Темнота и плохое понимание своего отдельного от буржуев классового интереса к тому и приводит, что трудящиеся — смешно сказать — сами же своими руками проводят ко власти своих смертельных врагов. Вернувшиеся по домам, красные бойцы найдут немало таких случаев.
Вот, например, в Калужской губ., в с. Троцком (бывш с. Карачевском) пролез какими-то путями в волиспслком—должно быть, бог ему помог за его добродетель—некий поп Федор Чишкин и всем там орудует себе на пользу, кулакам на утешение, а рядовым земледельцам на большой вред. Заведывает он там и кооперативной районной лавкой, и туда пробрался, как мышь в крупу. Там он удовлетворяет семьи красноармейцев по карточке „Красной Звезды" так: сахар и соль—с речным песочком пополам; муку дает кому полностью, по норме все 4 фунта, а другому только 3 или 2 фунта, как ему заблагорассудится. «Остатки», конечно, не пропадают: мучицу-то спекулянтам сбывает, солью платит за работу гражданам на его поле и в огороде, сахар на яйца и масло меняет. Просо для обсева полей красноармейцев—на сапоги себе и семье, ситец—на часы. Живет и молебны благодарственные поет, что, слава богу, дураков еще хоть отбавляй. Смеется да приговаривает: «при Советской власти ничего, жить можно».
Вот где язва, на которую вернувшийся домой красноармеец должен обратить особое внимание. Тут-то и лежит главная причина, отчего иной раз на фронте письма получались: семьям вашим не помогается, поля ваши не засеяны. Кулаки с попами да бывшими помещиками, полицией и проч. — причина, искоренять их надо из Советов без остатка, без жалости и без промедления. Это они загаживают прекрасную, трудовую Советскую власть на местах. Долой чужеядных!
Иногда же в Совете заседают не только простые грабители, но еще и заведомые, сознательные разрушители советского государства, форменные белогвардейцы. За примером тоже ходить не приходится. В с.Киржемахах, Ардатовского у., Симбирской губ., председательствует кулак—Филипп Митрич Чуев. В 1919 г. тут было восстание кулаков, и Чуев вожаком был. Крестьяне хорошо помнят, как он по селу бегал, коммунистов разыскивал, лично их арестовывал и, ведя по улице, плевал им в лицо и кричал: «Вот вам ваша трудовая власть! Шалишь, будешь у меня по-старому в узде ходить».
Конечно, восстание кулаков было тогда трудящимися раздавлено, как гнилой гриб, и Чуев арестован и в тюрьму посажен. Но по амнистии освобожден, и так как теперь коммунисты из деревни выкачаны на фронт, то оставшийся малосознательный народ одурачен кулаком и провел его в Совет. Бедняки и середняки от его хищности страдают и, почесывая в затылке, ругаются: «Эк, какой у нас Совет скверный». Да кто же его выбирал? Сами.
Красноармеец, может быть, тоже вознегодует на Советскую власть: да чего же она кулаков в местных Советах терпит? Негодование понятное, но несправедливое, потому что на местах сами должны разуметь, что делают, а из центра за всем не углядишь. Лучше сказать: глазами-то центра на местах и состоят сами трудящиеся. Если они все еще темны и слепы, то и Советская власть тут оказывается незрячей.
Пусть же красный воин будет тем недреманым оком Советской власти, от которого не укроется ни одно преступление жадных кулаков. Пусть помогает прозреть и своим товарищам-односельчанам, чтобы они повели самую энергичную классовую борьбу против кулачья, а не считали их за равных себе, добрых соседей. Сперва отбить у него навеки всякую возможность и охоту спекулировать, сосать чужую кровь, затем заставить честно трудиться, а тогда уж, пожалуй, принять его в свою трудовую семью на равных правах.

5. Лихие дела в глухих местах.
До какого нахальства доходят в сельских Советах и в волисполкомах эти самые кулаки, дорвавшись до власти вследствие темноты трудового крестьянства, видно хотя бы из таких примеров.
В с. Березникове, Иваново-Вознесенской губ., Середского уезда, 28 июля сгорело дотла 26 домов. Лес на новую постройку есть, да плотников не было. Но вот осенью волисполком произвел учет всех рабочих-специалистов, учел в том числе и плотников. Погорельцы тем временем, как бродячие цыгане, жили в чистом поле, в шалашах. Что же, волисполком дал им плотников, конечно, в первую очередь? Ничуть не бывало. Председателю Гореву, старому кулаку, прикинувшемуся сиротой казанской, беднячком, понадобилось перестраивать как раз свой собственный дом. Туда и погнали плотников.
Из числа погорельцев одна семья красноармейца Пелевина оказалась настолько храброй, что стала настойчиво требовать от Горева немедленного оказания ей помощи в постройке. После всяких проволочек он им и послал пару плотников—стариков 60-летних, неспособных к работе, да еще их сыновья в Красной армии,—значит, по учету никто их не имеет права посылать на работу... Так и остались погорельцы на зиму сидеть в чистом поле... И до какой степени такому злодею, как этот Горев, надо быть уверенным в добродушии своих соседей, потерпевших несчастье, коли он не боится их справедливого гнева! В чем тут секрет, откуда его дерзость против трудового народа?
Дерзость подобного преступника происходит иной раз просто оттого, что у него есть сильные кумовья вверху, тоже кулаки, примазавшиеся к власти, где-либо в уездном Совете, а то и в губернии, в земотделе, в совхозе, комтруде и т. д. Ведь эта порода хитрая, ползучая, как гадюка, пробирается и вниз, и вверх. Но гораздо чаще дело объясняется просто тем, что иные городские советские работники плохо понимают крестьянскую жизнь. Кулаки по селам разводят хитрые сплетни на темных бедняков, умеют выставить того врагом Советской власти, кто просто требует справедливого решения своему делу, а себя кулачье изображает самым преданным. Даже в коммунисты записываются. Иной же городской советский представитель наедет на денек-другой, не сумеет разобраться, арестует честного и прямого бедняка, погладит по головке лицемера-кулака. Вот тот и изнахальничается — чорт ему не брат.
Красноармеец не должен, однако, слишком бояться этих козней и западней кулацкого отребья. Он должен ясно и определенно помнить, что великая правда советского порядка, как острый штык, стоит за класс бедняков против класса кулаков. Нужно только без страха — ведь, не боится же красный герой белогвардейских пуль и снарядов! — распутывать всякую сплетню и уличать кулацких друзей-кумовьев, буде они имеются. Если при таком бесстрашном поведении иной раз, может быть, и тебе влетит от лукавых врагов, так это похоже на рану от снаряда. Ничего не поделаешь, классовая борьба—та же война не на жизнь, а на смерть, хоть часто и без крови. Но, несмотря на раны, грудью вперед всегда добьешься до подлинной, трудовой советской правды. А твои враги потерпят гораздо сильней тебя. Когда раскроешь притворство кулака, он тут же и раздавлен, как вонючий клоп.
Ведь теперь—наш, рабоче-крестьянский строй. Сколько бы ни нахальствовали кулаки, а конец им приходит обязательно. И чем смелей будут трудящиеся, и чем лучше поймут самих себя, как отдельный от кулаков класс, чем больше уразумеют спасительную силу коммунизма (общенародного товарищеского хозяйствования), тем скорее покончат они со всеми старыми непорядками, тем скорее наладят они новую жизнь.

6. Победитель Колчака и Врангеля есть луч света в деревенской темноте.
Отпускной красноармеец не даром вдоль и поперек прошел всю Россию, сражаясь то на востоке против царского адмирала Колчака, то на западе против царского генерала Юденича и против польских панов, то на севере против генерала Миллера и английских буржуев, то на юге против генералов Деникина и барона Врангеля. Не даром он их всех разгромил. Он ведь понимал, что бьется не только со старинными своими угнетателями, русскими помещиками, фабрикантами и купцами, но еще больше с иностранными хищниками, английскими, французскими и американскими банкирами, которые свободную советскую республику хотят сделать своей колонией (рабской страной), а русских рабочих и крестьян—своими рабами.
Красноармеец все это прекрасно понял на полях сражений, и то же самое теперь он расскажет всем односельчанам. От красноармейца, как и от хорошего, знающего большевика-коммуниста, они узнают, что в новой жизни место будет только для тех, кто трудится своими руками, а потому всякий, кто все еще мечтает, например, о «свободной торговле», т.-е. о подлой наживе старых, буржуазных и барских времен, есть вольный или невольный враг новой жизни и, значит, враг Советской власти. Он—друг бывших купцов, капиталистов и помещиков, а за ними и других иностранных хищников—империалистов (т.-е. желающих из всего света сделать свою «империю»).
Вот как все враги трудящихся, рабочих и крестьян вяжутся в один узел—от кулака до лондонского банкира. Это красный борец испытал на собственных боках, так уж он сумеет растолковать всю истину даже самым темным из своих братьев, сестер, дядьев и теток. Пусть те от него заучат наизусть это грозное для нас слово «империалист», пусть узнают, что когда имеешь дело с такими врагами,—зевать нельзя, каждую минуту надо быть на чеку, иначе, того и гляди, проглотят. Как мы ни били их и особенно их друзей—белогвардейцев, но они посейчас все еще гораздо богаче и могущественней нас. Но им мешает нас победить их грызня между собой из-за того, кому вся власть и весь капитал в мире (грызня английских богачей с французскими, американских с английскими, японских с американскими и т. д.). Мы же, трудовой народ фабрик и земли, наоборот, между собой никакой грызни не имеем. Мы все ломим на империалистов сплошной стеной и бьем их по одиночке.
Мало того, мы и в их собственных странах имеем многие миллионы наших друзей, таких же трудящихся фабрик и земли—рабочих и крестьян-бедняков. Чуть империалисты с белой гвардией—на нас, а иностранные рабочие да крестьяне—за нас. Устраивают забастовки, требуют прекратить войну, открыть торговлю с советским государством, не пропускают против нас поездов и пароходов с оружием. Скрежещут зубами со злости империалисты, а ничего не поделают.
Вот когда все это красноармеец разъяснит крестьянам, у них сразу в головах посветлей станет. Они и у себя дома, в своих Советах гораздо лучше станут разбираться, что следует и чего не следует делать, кого гнать из волисполкомов (кулаков, бывших попов, помещиков, становых, урядников и прочих дармоедов), а кого выбирать. Разберут и свои новые драгоценные права, и свои великие обязанности.
Даже в таком повседневном вопросе, как разверстка хлеба, начнут ясней видеть. Увидят, почему в инструкции (наставлении) всем сельским Советам и всем волисполкомам от Народного Комиссариата Продовольствия говорится прямо: «Разверстка должна производиться между отдельными крестьянами соразмерно с мощностью их хозяйств, т.-е. чем богаче хозяйство, тем большее количество продуктов должно на него приходиться».
Прочтет это бедняк-крестьянин, просвещенный красным победителем Врангеля, и посмеется над своей прежней слепотой, скажет:
— А я-то всю разверстку поровну раскладывать хотел, себе во вред, кулаку на удовольствие. Ведь ясно же, что при нашей родной, бедняцкой Советской власти кулака надо кормить повинностями по самое горло. Иначе он нас так накормит, что не миновать, попадем в крепостное право к его кумовьям-империалистам. Бедняк же должен вносить столько, сколько может, чтобы Советской власти было чем кормить рабочих, трудящихся на фабрике.
Или, напр., если волкомтруды иной раз и не будут аккуратно расплачиваться с крестьянами за работу по трудовой повинности, то крестьянин все же не станет бояться требовать свое, думая, что это, мол, Советская власть «гонит» на работу бесплатно, а твердо будет знать, что Советская власть не может оставить никакого честного труда без вознаграждения,—и будет жаловаться в уезд, в губернию, а то и в Москву в Главкомтруд (Главный комитет труда).
Но зато и все повинности Советской власти тогда будут испол­няться точно, быстро и добросовестно сознательными гражданами. Таким образом красноармеец своим просвещением насчет истинного устройства Советской власти принесет и всему государству огромнейшую пользу, а не одним лишь своим родным и друзьям—местным крестьянам или рабочим.

7. Победитель Деникина и Юденича—гроза для внутренних врагов Советской власти.
Как иной раз наши боевые герои на родине справляются с внутренними врагами, т.-е. значит с кулачьем, о том расскажем здесь любопытнейшую историю, происшедшую, можно сказать, на-днях в дер. Ростовской, Котельнического у., Вятской губ. Или пусть ее лучше расскажет своими словами сообщивший ее нам отпускной красноармеец тов. Яковлев, хороший большевик. Он так пишет нам:
„Семь лет я не бывал дома, теперь приехал на побывку и начал приглядываться, как относится деревня к Советам. Был на собрании сельского Совета. Все идет, как полагается, выбрали председателя, секретаря, прочитали повестку. На повестке вопрос о разверстке на крупный и мелкий скот и на птицу.
«Кулаки, конечно, попытались встретить разверстку шумом. Но тут мы, отпускные, человек 5, не выдержали. Опасаясь, что они проведут "уравнительную" разверстку, одинаковую для них и для нас, бедняков, мы со своей стороны вносим такую резолюцию: "Всех, кто будет шуметь и не давать разъяснять дело,—подвергать немедленному аресту и штрафу в 50 руб.". Резолюция принимается собранием. Испугалось кулачье и угомонилось. Тогда секретарь, тов. Бледных, сознательный советский работник, прочел и разъяснил собранию инструкцию по разверстке. И немедленно намечает, кто и что должен сдавать; конечно, у кого больше скота и птицы, тот больше сдает, у кого меньше—тот меньше, а самые бедные—ничего. Хозяйственное положение каждого крестьянина ему хорошо известно.
— Коров дают такие-то граждане (многокоровные),—указывает он.—Мелкий скот такие-то...
Кулакам не можется. Попробовали снова отстоять свои буржуазные интересы. Шум снова, брань площадная. Один толстый-претолстый кулачина надрывается:
— Пять раз по 50 руб. пусть с меня взыщут, да мое слово сверху будет".
Но прошли их времена. Последнее слово все-таки осталось за трудовыми середняками да бедняками. Кулацкая политика провалилась.»
Что значит, когда в деревне найдется пара—другая смелых, боевых людей, научившихся бить белогвардейщину на фронте! Но из этого же примера еще раз ясно видно, как важно понимать истинный дух Советской власти, что она целиком стоит на стороне класса угнетенных против класса толстобрюхих угнетателей. Кто этого истинного духа не понимает, тот и остается робким, дает себя запугать горлодерам-кулакам, привыкшим командовать в прежнее время под теплым крылышком губернаторов, земских начальников, урядников да стражников. Этот истинный, трудовой смысл Советской власти изложен в главном, основном, коренном ее законе, называемом „советская конституция» (значит—государственное „установление"). С этой конституцией следует познакомиться всякому идущему на родину красноармейцу.

8. К суду и расправе паразитов!
Всех, кто еще только надеется шутки шутить с Советской властью, всех, кто еще воображает, будто весь великий переворот случился у нас так себе только, для видимости, а на самом деле, мол, паразиты превосходно могут устраивать свои злые делишки и сейчас,— всех таких надо выводить на свежую воду и предавать грозному народному суду трудовых людей. Пусть даже такие враги народа хитрым манером укроются под личиной комиссаров, не надо их бояться, а надо тащить в суд. Так, например, поступили со своим волостным комиссаром Засыпкиным крестьяне Степановской волости, Новгородск. губ. Этот «дикий комиссар»—как его прозвали там—вел себя возмутительно: он объявлял для крестьян ближайших деревень трудовую повинность, когда ему нужно было вспахать 2 своих десятины. Мало того: так как он был очень «набожен» и особенно любил престольные праздники, то для поездки на каждый престольный праздник требовал от крестьян повозку и лошадь для своей бессовестной гульбы.
Крестьяне терпели, терпели, да и потянули его в уездный город, в суд. Должно быть, им посоветовал тоже какой-нибудь вернувшийся с фронта бойкий красноармеец или рабочий, перебравшийся в деревню. И теперь «дикого» убрали.
В другой деревне Кульцеве, Новоторжского у., Тверской губ., граждане выбрали себе председателя-кулачка, не подумав как следует. Вот этот председатель Дмитрий Савельев и принялся маклачить: картошку и овес собрал для больницы—продал спекулянтам, с мясом то же сделал, а Красная армия осталась без мяса. Два жалованья со своего селения получает, да третье из исполкома. В избу-читальню никого не пускает: «вы пол истопчете», говорит (понимает тоже, что станут граждане сознательны,—так этакому кулаку хода нет). Если же кто с ним спорит, отвечает очень просто: «вы не имеете права голоса».
Взялись за ум селяне, да обратились на своего ошибочно-избранного представителя Советской власти в народный суд 7 района Новоторжского у. За его преступления суд посадил Савельева в исправительный дом на 3 мес. Пусть поработает для трудовой власти да надумает, как вперед честно работать.
А в одном селе Рославльского у., Смоленской губ., председатель Совета вздумал воспользоваться своим положением, чтобы выкуривать «самогон» из хлеба. За это приговор получил весьма суровый: по закону 19 декабря 1919 г. у него конфисковано все имущество и он вместе с двумя собутыльниками отправлен на принудительные работы на 5 лет. И дело: потому что выкуркой спирта преступники увеличивают голод в нашей разоренной империалистами и белогвардейцами стране: они отнимают хлеб у трудящихся.
Полезно все это красноармейцу знать, чтобы смело преследовать всех нарушителей справедливых советских законов и тем не давать им подрывать великую трудовую республику.

9. Нужно выбирать людей сознательных, деловых
Красноармеец хорошо понимает, что над помещиками и буржуями победа одержана лишь потому, что было много дельных, честных красных командиров и комиссаров во главе войск, которые умели крестьян и рабочих организовать, сплотить, воодушевить на великое дело. Без таких лучших людей во главе войск народное, трудовое дело погибло бы, и сейчас у нас хозяйничали бы своими белыми ручками прежние генералы да земские начальники, да купцы Морозовы и Рябушинские.
То же самое и в трудовой, мирной жизни. Конечно, в сельских Советах, в исполкомах дело идет уже не о командирах и комиссарах, назначаемых сверху, а о выборных представителях самих же крестьян и рабочих. Но это тем более. Коли власти тут находятся целиком в руках самих же трудящихся, то сами же они на себя и пенять должны, коли власти плохи, Чтобы этого не было, красноармеец должен всячески агитировать (значит—горячо убеждать), всячески проводить в Советы и исполкомы хороших, дельных людей, которые не продадут интересы трудящегося, которые кулаку ходу не дадут.
Что же это за люди такие?
Это — люди, которые не интересуются только одним благополучием своей избы, даже одной своей деревни, а смотрят дальше, шире, оглядывают всю округу, все государство. Если ведь государство советское станет хиреть и слабеть, — уж и твоя деревня, сколько ни хитри, ни спекулируй хлебом, а обречена на добычу своим и иностранным хищникам. Наоборот, советское государство растет, усиливается, промышленность руками рабочих все лучше работает, — и деревня с одеждой, с освещением, с обувью, с орудиями и машинами. Значит, и людей надо выбирать таких — государственных, истинно-советских. Вот пример.
К нынешней весне Всероссийский съезд Советов постановил образовать всюду по губерниям посевные комитеты („посевкомы"), которые с помощью местных, деревенских сил (сельских комитетов) постараются засеять как можно больше земли — весь яровой клин во всей России, по возможности. Семена, конечно, тоже позаботятся дать всем деревням, у кого своих не окажется. В этом состоит сейчас неотложнейший интерес для всей советской республики: ведь первое дело, чтобы и люди и скот были обеспечены всюду продовольствием, иначе работать нельзя, а в работе сейчас — все наше спасение. Так вот те люди, те рабочие ли, крестьяне ли, кто это насущное, срочное государственное, обще-советское дело вполне разумеет и готовы всю силу на него положить, и должны проводиться сейчас в Советы и исполкомы, где только предстоят выборы. Там они будут настоящие спасители нашего советского отечества против злых козней всех наших классовых врагов, которые из-за границы (а то и из потайных уголков внутри России) только и глядят и ждут, чтобы посевы у нас не удались, поднялся голод, мор на скотину, и наша трудовая страна, к удовольствию белоручек, ослабевши, упала им в руки, как подъеденное червем яблоко.
Пусть красноармейцы, вернувшись по домам, не спят! Пусть, отдохнувши недельку—другую да порассказавши своим ребятам про свои геройские дела против белой гвардии, принимаются тут же за агитацию, за выборы вот этаких верных людей, которые будут заботиться о силе трудового государства. Больше всего их находится между коммунистами. Поэтому организуйтесь вместе с настоящими, неподдельными коммунистами-большевиками в одну ударную роту, и проводите их, а также всех честных бедняков и середняков, беспартийных, в Советы.

10. Радостный взгляд красноармейца на будущее
Как красный командир перед боем восходит на какую-нибудь высокую позицию и оттуда озирает все поле будущей битвы с империалистами, чтобы сообразить, какие силы и куда выгодней двинуть, так й сын трудового народа, вернувшийся домой с фронта, пусть заглянет наперед в будущее. Пусть он тоже, как земледелец, рассчитывающий свой будущий урожай, сообразит заранее, как действовать вокруг себя в местных Советах, чтобы они ожили, процвели, что зрелые колосья, избавились от всяких вредных насекомых, от кулацкой саранчи, чтобы они заработали, как настоящая, своя, рабоче-крестьянская власть.
Когда он все осмотрит, взвесит, рассудит, а потом и станет агитировать своих земляков, толкать их куда надо; когда все вернувшиеся красные герои поступят всюду таким же образом, — тогда прекратятся и жалобы на Советскую власть, что она-де у крестьян все только забирает, а взамен ничего не дает. Потому что составленные из неподдельных коммунистов и из честных, хороших работников вообще Советы и исполкомы вместо того, чтобы жаловаться попусту да заниматься пустой волокитой, будут усердно работать на пользу всего государства, и скоро уже получится первый отрадный сбор плодов этой работы. Городская промышленность и транспорт (т.-е. жел. дороги и пароходы) доставят в скорости, еще, вероятно, в нынешнем же году, сколько-нибудь товаров, нужных деревне: кос, всякого железа для ремонта орудий, соли, керосина, кое-каких машин. Если вспашка и посевы будут в следующие годы проводиться деревней также добросовестно, то можно будет давать за границу англичанам, немцам, американцам излишки нашего хлеба и нашего сырья (льну, пеньки, леса), которого у них страшно не хватает, а они нам взамен дадут и сельскохозяйственных машин, и паровозов для транспорта. Дадут еще и машин для добывания торфа из болот, торф же нам необходим для отопления строющихся по всей России электрических станций, станции же эти будут за сотни верст посылать по проводам электри­ескую силу фабрикам и сельскому хозяйству. И железные дороги станем переделывать на электрическую тягу, и все это еще удалит наш транспорт и нашу промышленность, и позволит снабжать деревню уже в полном размере всем необходимым: одеждой, обувью, книгами да мало ли чем...
И сельское хозяйство облегчится. Вместо ковырянья самоделкой-сохой да матушкой деревяшкой-бороной к нашим услугам будет электрический плуг, вспахивающий сразу огромное пространство земли. И сеялки, и жнейки, и сенокосилки — и все электрическое. Тогда совершенно не к чему станет каждому хозяину отдельно убиваться над своими узенькими полосками. Будут общественные и запашка, и сбор хлеба и сена..
Будет вольная, богатая коммуна.
Не мало лет уйдет на эту работу. Но полезно красноармейцу, как и всякому труженику, заглянуть туда, в светло-радостное будущее, потому что он поймет, как и сию минуту ему следует действовать, чтобы поскорей добраться до той величайшей радости.
И поймет хорошо красноармеец, что не даром он своими боками отстаивал на фронте это будущее свое и своих потомков счастье. И поймет еще и то, что сейчас надо боевым порядком, решительно и смело работать для немедленного улучшения повсюду Советской власти, государства трудящихся и для будущего полного коммунизма. Вот оно — заветное слово, вот он — лозунг героя-красноармейца, ворочающегося сейчас домой.

[Дмитрий Степанников Профиль]

Послезавтра исполняется 97 лет со дня образования Красной Армии.
Связали эту дату с победой над немецкими войсками в районах Нарвы и Пскова, в суровые февральские метели 1918 года.

Ни каких побед в эти дни не было, это лживые факты, которыми до сих пор оперируют.

[expedA]

Ни каких побед в эти дни не было, это лживые факты, которыми до сих пор оперируют.

Извините,сударь, но вы не живой свидетель тех времён

[Дмитрий Степанников Профиль]

Ни каких побед в эти дни не было, это лживые факты, которыми до сих пор оперируют.

Извините,сударь, но вы не живой свидетель тех времён

в таком случае большая часть истории мёртвая наука, многие свидетели к сожалению уже скончались.

[Дмитрий Степанников Профиль]

23 февраля 1918 г. в 10.30 утра Германия представила свой ультиматум беспомощной Советской власти - свои мирные условия, потребовав дать ответ на них не позднее чем через 48 часов. Советское правительство должно было признать независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии, Украины и вывести свои войска с их территории, заключить мир с Украиной, передать Турции Анатолийские провинции, демобилизовать армию, разоружить флот в Балтийском и Черном морях и в Ледовитом океане, признать невыгодный для России русско-германский торговый договор 1904 года, предоставить Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до 1925 года, разрешить беспошлинный вывоз в Германию руды и иного сырья, прекратить агитацию и пропаганду против держав Четверного союза.
23 февраля 1918 года - члены ЦК большевистской фракции РСДРП, собравшиеся в Смольном, в условиях полного отсутствия армии и способности отдельных отрядов Красной гвардии защищать Петроград, согласились принять германский ультиматум. "Для революционной войны нужна армия, а ее нет" - сказал тогда Ленин.
В тот же день германские требования были рассмотрены на заседании ЦК РСДРП (б) и на совместном заседании ЦК РСДРП (б) и ЦК Партии левых социалистов-революционеров. ЦК РСДРП (б) поддержал предложение Ленина. На совместном заседании ЦК РСДРП (б) и ЦК ПЛСР большинство высказалось против мира, но решило передать вопрос на рассмотрение фракций Всероссийского ЦИК. В 3.00 утра 24 февраля после проведения поименного голосования большинство членов ВЦИК высказалось за принятие германских мирных условий и направление в Брест делегации для подписания договора о мире. В 7.00 утра решение ВЦИК было доведено до сведения руководства Германии, которое, в свою очередь, потребовало, чтобы советская делегация прибыла в Брест не позднее чем через 3 дня.
Несмотря на категорические возражения 85 участников, 116 членов ВЦИК глубокой ночью приняли продиктованные германским правительством условия безоговорочной капитуляции; 26 человек от голосования воздержались. В 7 часов утра уже 24 февраля Ленин телеграфировал в Берлин: "Согласно решению, принятому Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля в 4 1/2 часа ночи, Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск".
Но удивительным выглядит факт, что нигде, ни единым словом ни 23 февраля, ни 24 февраля 1918 года - не упомянуто о создании и более того, о «победоносном» наступлении Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Якобы о разгроме немцев под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года: Псков был занят небольшим отрядом немцев 24 февраля 1918 года почти без сопротивления, а к Нарве немцы подошли 3 марта 1918 года и заняли её на следующее утро после нескольких часов перестрелки с отрядами Павла Дыбенко и ночного бегства последних. За бегство из-под Нарвы Дыбенко был снят с поста наркома по морским делам, исключен из партии и отдан под трибунал, но впоследствии - оправдан.
Легенду о победоносном дне 23 февраля 1918 года, как о дне создания Красной армии, впоследствии придумал Троцкий (создатель Красной Армии) и его компания.

[expedA]

А чем жила в это время Пенза?

[Дмитрий Степанников Профиль]

А чем жила в это время Пенза?

Вот для примера.
В Мокшанском уезде новые порядки насаждали большевики Охлопков, Астаховы, Хавронин, чекистка Бейлис и Фома Наливайко, вскоре повышенный в должности. Первыми объектами для расправы стали Казанский монастырь и барские поместья, которые подверглись нещадному грабежу. В феврале 1918 года большевики предпринимали попытки отобрать у монастыря лошадей в пользу мокшанской коммуны, но монахини дали отпор. Игумения монастыря Мария (Кубасова) вместе с духовенством Мокшана и знатными горожанами противостояли бесчинству - писали в Москву жалобы с просьбами убрать комиссара Охлопкова . Но все было тщетно. Весной 1918 года, чтобы сломить сопротивление беззащитных монахинь, на Казанский монастырь двинулся отряд вооруженных красноармейцев из 20 человек. На этот раз каратели атаковали монастырь тайком. Отметим, что солдаты напали не на укрепленные редуты, а всего лишь на женский монастырь, не имевший ни оружия, ни мужской силы. Единственной защитой монахинь была молитва. Вместе с красноармейцами приехал председатель Мокшанского горсовета Астахов. Войдя в монастырскую конюшню, он наткнулся на двух сестер, которые не смогли скрыть своего возмущения. Тогда председатель выстрелил в одну из монахинь и ранил ее. Кто-то из девиц, пробравшись на колокольню, ударил в набат. Большевики открыли по звонарю огонь, но потом сами признавались, что стрельба их долго не имела успеха: пули попадали то в колокол, то в стены, то чудесным образом разлетались в стороны. Колокол продолжал гудеть на всю округу. Из Мокшана и Богородского к монастырю стекался православный люд, но в какой-то момент звонившая матушка была сражена пулей и набат умолк. Подоспевшие толпы народа были готовы вступить с палачами в схватку, однако, отряд, отстреливаясь, удалился в сторону Мокшана - были убитые и раненые.
http://pravoslavie58region.ru/

[expedA]

Было бы интересно узнать об Охлопкове, Астахове, Хавронине, чекистке Бейлис и Фоме Наливайко подробнее, их дальнейшая судьба и об их потомках.
"Чем эпоха интересней для историка, тем для современников печальней». (кажется у Бакунина)
Ну вот другой факт "В 1925 году в ограде (речь идёт о Михайло-Архангельской церкви в Мокшане) переливали большой колокол, с тем чтобы сделать его более мощным, более звучным"
Из статьи протоиерея Михаила Лебедева.
Но, мы отвлеклись. Какая жизнь была в самом городе Пензе с октября 1917 по 23 февраля 1918года. О чём писали газеты и т.д. Как вели себя горожане. Состояние криминальной обстановки в городе. Вот что интересно

[expedA]

Интересная статья Ларисы Викторовны Рассказовой на сайте у Алексея Аючатова об атмосфере, царящей в Пензе в период Первой мировой войны.
http://penzahroniki.ru/index.php/publikatsii/112-rasskazova-l-v/1497-penza-v-period-pervoj-mirovoj-vojny-po-khudozhestvennoj-i-dokumentalnoj-proze-ochevidtsev

[expedA]

Областная библиотека выложила очередные номера журнала "Земля родная". В номере22-23 за 1959 год имеется статья П.Вырыпаева "Письма П.И.Замойского". В ней говорится о положении дел в Чембаре с октября 1917 по январь 1918гг. Вот выдержка из статьи
...«Вы спрашиваете, что было в октябре 1917 года по январь 1918 года (речь идет о событиях
в Чембаре — П. В.). Был при уездном воинском начальнике во время земской управы эсеровский
уездный Совет солдатских депу­татов. Председателем был воин­ский начальник, некто Бабушкин.
Никакой революционной роли, а совсем наоборот, этот Совет не играл. Лишь защищал помещиков вместе с начальником уездной милиции при уездной Земской управе, Васильевым, царским офи­цером. Васильева, как и Шильцева, частично я показываю в «Восходе».(название повести)
Первым большевиком был Лю­бимов, местный житель. Он про­водил дискуссии с эсерами:
Ти­мошиным и др. Потом появились товарищи Мамыкин из Мачи, Степан Шуваев
(Волчково, прие­хал из Питера), Барышев, Левушкин. В тюрьму их не сажали. Это я придумал,
но говорить им не давали. Об этом знает Алек­сандр Храмов (житель города Чембара,
первый директор музея В. Г. Белинского.—П. В.).
...25 января было созвано со­брание гласных уездной земской управы и в тот же день был
от­крыт I уездный съезд Советов, где после 3-х дней споров с эсе­рами, доходивших до битв
стулья­ми, большевики взяли власть в свои руки. В сборнике автобиогра­фических моих рассказов, издан­ных в Пензе, в «Рассказе о се­бе» я правдиво это описываю.
Мне пришлось сыграть в этом де­ле некоторую роль.
Двоевластие Совета и земской управы продолжалось месяца два.
Есть документ, где председатель уездной земской управы Тимо­шин передает все дела земства
председателю усовдепа Ст. Шуваеву. Оба подписались. Арестованы же были большеви­ки
во время авантюры Шильцева (в повести «Восход» Жильцев).
В июле 1918 года Шильцев, ле­вый эсер, поднял восстание и дер­жался три дня, затем сбежал.
Большевиков выпустили. Приез­жал из Пензы отряд латышей, они помогли нам избавиться от
авантюристов, сделать в городе обыск. Об этом не хуже меня дол­жен знать А. Храмов,
если он жив. Больше живых свидетелей нет, кроме старожилов-чембарцев. Так уходит время и
уходят люди. В Пензенском архиве, наверное,что-нибудь есть. А Чембарский ар­хив плохо
сохранен: по невеже­ству или по чему-либо другому.
Подробно см. http://dl.liblermont.ru/DL/December_15/Zemlya_rodnaya_1959_kn22-23.pdf/view